Men are more ready to repay an injury than a benefit, because gratitude is a burden and revenge a pleasure.
Автор оригинала: Athey
Оригинал: www.fanfiction.net/s/8149841/1/Again-and-Again
Основные персонажи: Северус Снейп, Драко Малфой, Гарри Поттер, Люциус Малфой, Том Марволо Риддл
Пэйринг: Гарри Поттер/Том Риддл, Драко Малфой/Гарри Поттер(односторонний)
Рейтинг: NC-17
Жанры: Джен, Слэш (яой), Фэнтези, Философия, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Макси
Статус: в процессе
Саммари: Гарри Поттер исчезает с порога дома Дурслей. Дамблдор не может его найти. Мальчик объявляется только перед своим первым годом обучения. Он холодный и равнодушный ребенок. Гений, распределенный на Слизерин и вызвавший множество вопросов, на которые никто не смог найти ответы.
Глава 15
***
Гарри с трудом толкнул дверь в «Кабанью голову» и, войдя, постарался сразу же плотно закрыть ее, поскольку ветер снаружи дул почти ледяной. Справившись, наконец, с порывами ветра, он запер дверь и быстро прошел в комнату, стараясь согреться. На улице стоял ужасный холод, поэтому Гарри искренне радовался теплу в помещении.
Было утро субботы, почти одиннадцать часов, а потому Гарри, стоя в старом тускло-освещенном пабе, начал осматриваться по сторонам, разыскивая мужчину, которого в предыдущих жизнях часто считал семьей и с которым у него была назначена встреча. Не особенно удивившись тому, что не нашел его, Поттер прошел к бару, заказал себе сливочное пиво и стал ждать.
Убедить Драко отпустить его на эту встречу оказалось на деле той еще задачкой. Сперва тот не хотел, чтобы он вообще на нее шел, но Гарри, само собой, не согласился с подобным требованием, поэтому Малфой быстро сменил тактику и начал просить взять его с собой в качестве компании. В этой просьбе ему также было незамедлительно отказано, что, впрочем, не помешало Драко ныть на эту тему следующие два дня. Даже когда Гарри покинул остальных слизеринцев, всего пятнадцать минут назад, блондин по-прежнему сидел сердитый и надутый.
Поттер так и не смог до конца понять, чем обосновывалось поведение его друга, когда поднимался вопрос о прошениях об опеке. Отношение Драко можно было расценивать как двоякое. Бывали времена, когда Малфой, казалось, был категорически против всей задумки, однако иногда он, наоборот, почти отчаянно жаждал убедиться, что Гарри в итоге не смотря ни на что будет проводить лето в поместье его семьи. В конце концов Гарри решил прекратить заморачиваться на эту тему и пытаться понять, что происходит в голове его друга, а подождать, пока тот сам не разберется в себе и не расскажет, в чем дело. Ну или просто не успокоится.
***
Гарри просидел в баре довольно долго и успел прикончить пинту сливочного пива, прежде чем Сириус, наконец, появился. Его практически внесло в помещение мощным порывом холодного ветра, и Гарри подивился тому, что его крестный не перенесся напрямую в паб, учитывая, насколько паршивая стояла погода.
Поттер развернулся на стуле, на котором сидел и, лениво опершись о барную стойку, наблюдал, как Сириус стряхивает с себя снег и лед и разматывает с шеи тяжелый шерстяной шарф. Секунду спустя их глаза встретились, и мужчина, казалось, побледнел, но, тем не менее, решительно стиснул зубы и осторожно двинулся к Гарри.
— Я, эм… Я Сириус Блэк, — коротко представился он и протянул руку.
Гарри усмехнулся и пожал ее.
— Я знаю. Мы встречались, если ты помнишь.
Мужчина малость смутился и неловко улыбнулся.
— То был далеко не лучший день в моей жизни. Порой мне кажется, что все произошедшее было лишь игрой моего воображения. Если бы не тот факт, что у меня и вправду остался Питер, я… Впрочем, полагаю, все это больше не имеет значения, правда?
— Ага, — бросил Гарри безразлично и, соскользнув со стула, повернулся к Аберфорту, стоящему за барной стойкой и делавшему вид, что не наблюдает за ними, «начищая до блеска» довольно грязную на вид кружку. — У вас ведь есть отдельная комната, зарезервированная для нас, не так ли?
Старик отрывисто кивнул.
— Все правильно. Поднимитесь по ступеням, первая дверь слева. Если вам что-то понадобится, зажгите лампу при двери.
Гарри кивнул и, выжидающе взглянув на Сириуса, махнул рукой, велев идти первым. У них не заняло много времени подняться по ступеням и войти в отведенную для них комнату. Блэк поинтересовался у крестника, хочет ли тот есть или пить, на что Гарри ответил отказом, после чего они вдвоем уселись за круглый стол, установленный в центре комнаты.
Поттер сидел со спокойным, безэмоциональным выражением лица, сложа руки на столе перед собой, и ждал, пока Сириус успокоится и возьмет себя в руки. По виду мужчины легко можно было сказать, что ему неуютно, и он сильно нервничает. Гарри старался, чтобы ему это волнение не передалось. Ему казалось странным держаться на расстоянии от человека, который был ему дорог во многих жизнях, но то же самое можно было сказать и про Рона, и, тем не менее, он сумел привыкнуть к тому, что теперь они не ладили. Так что и сейчас Гарри справился.
— Итак… эмм… — начал Сириус и сразу замолчал, чтобы прочистить горло. — В общем, тогда, в пещере, ты сказал, что уже знал, что я твой крестный.
— Верно, — подтвердил Гарри.
— Ну да… что ж, я знал твоих родителей — очевидно. Эм, мы с Джеймсом, полагаю, были лучшими друзьями. Родственниками тоже, но мы никогда не встречались вплоть до нашего первого года обучения. Мы вместе ехали в одном купе Хогвартс-Экспресса и оба в итоге попали на Гриффиндор, где были соседями по спальне в течение семи лет. Я даже стал шафером на свадьбе твоих родителей. Я…
— Я знаю, — сказал Поттер, прерывая излияния Сириуса, ясно давая понять, что ему стоило закругляться, и мужчина тотчас замолчал.
— Эм, верно… — запнулся Блэк, глубоко вдохнул и провел рукой по волосам. — Слушай, я не знаю, как ты узнал все то, что знаешь. В смысле, ты знал, что я анимаг, а об этом не знал никто. Я не знаю, как ты поймал Хвоста и как вообще узнал про него… Я не понимаю, откуда ты знал, что я невиновен и все такое. И это не имеет значения: мне не нужно знать, если ты не хочешь говорить. Но я должен тебе, Гарри. Не только за поимку Хвоста и передачу мне — я должен тебе за все те годы, что пропустил. Я… облажался. Я обязан был остаться с тобой в ту ночь, когда твои родители были убиты, но я этого не сделал. Я сбежал, повел себя как вспыльчивый, безответственный идиот, которым всегда был, и…
— Стоп, — командным голосом прервал Гарри разглагольствования крестного. — Я не хочу слышать о том, как ты виноват, как просишь прощения и как тебе горько. Это бессмысленно. Это просто трата твоего и моего времени. И ты ничего не должен мне за Хвоста. Только если ты не хочешь отдать мне пятнадцать галлеонов, которые я заплатил за него Рону Уизли, но, если честно, это будет довольно глупо, ведь я определенно не нуждаюсь в деньгах.
Сириус моргнул от удивления и стушевался.
— Слушай, ты здесь, потому что Дамблдор просил тебя прийти, верно? — предположил Гарри, чуть склонившись вперед и скрестив руки.
— Что? Нет, нет… ну, не совсем, — слабо заспорил Блэк.
— Подозреваю, что единственная причина, по которой ты все-таки подал свое прошение об опеке, заключалась в том, что Дамблдор сделал это первым. Тебя прекрасно устраивало позволять мне самому заботиться о себе, но директор вынудил тебя, не так ли? — напирал Гарри.
Сириус собрался было что-то сказать, однако очередного отрицания в итоге не последовало, и пару секунд спустя мужчина закрыл рот, вздохнул и кивнул.
— Отлично. Тогда, я думаю, все сводится к простому заключению: мы либо придем к согласию, либо не придем. Я отказываюсь становиться подопечным Альбуса Дамблдора в любом виде. Проще говоря, я не хочу иметь с ним ничего общего. Я оценил твою попытку помешать ему получить опеку надо мной, но, к сожалению, реальность такова, что даже под твоей опекой, я все равно буду находиться в сфере его влияния, и, боюсь, меня это не устраивает.
— Погоди, — нахмурился Сириус, — погоди… Я не собираюсь отрицать беспокойство по поводу директора, но есть ли какая-то особенная причина, из-за которой ты так сильно настроен против него? Что он сделал?
Гарри вздохнул, откинулся назад в своем кресле и ненадолго задумался.
— Я бы сказал, что накопилось слишком много мелочей, которые трудно разъяснить по порядку, и многие из них принесут тебе больше вопросов, чем ответов, а прямо сейчас у меня нет никакого желания отвечать на них. К тому же, я не могу полностью доверять тебе. Скорее всего, как только встреча закончится, ты тут же пойдешь к Дамблдору и перескажешь ему все, что узнаешь от меня.
— Я не стану этого делать! — тотчас воскликнул Сириус. — Ты можешь доверять мне, Гарри. Пожалуйста.
Поттер вздохнул и грустно покачал головой.
— Я бы хотел, но все не так просто.
— Но не можешь же ты действительно думать, что можно доверять Малфоям? — ошарашенно спросил мужчина. — В смысле, одно дело — пытаться избежать «сферы влияния» Дамблдора, но позволить Люциусу и Нарциссе Малфой получить опеку над собой — во много раз хуже! Гарри, ты хоть знаешь, кем является Малфой? Я не думаю, что ты понимаешь, во что ввязываешься! Ты не понимаешь! Он…
— Он Пожиратель Смерти, я знаю, — просто сказал Гарри, прерывая шумную тираду Сириуса.
Блэк уселся обратно в кресло и уставился на него с приоткрытым ртом.
— Но…
— Я не мой отец, — ледяным тоном произнес Поттер.
— Я знаю это, — насупился мужчина.
— Я слизеринец, — подметил Гарри, и Сириус вновь нахмурился, но уже через секунду черты его лица обратно разгладились.
— Это я тоже знаю.
— Ты прочел хоть одну мою статью в журнале «Магическая политика»? — задал вопрос Гарри, положив одну ногу на другую и опустив на них руки.
Блэк, казалось, растерялся от внезапной смены темы, но медленно кивнул.
— Ага, какие-то читал. Помню ту, где ты написал про чистокровных и про обилие близкородственных браков среди них, — тут он язвительно ухмыльнулся. — Мне она понравилась.
Гарри тоже осклабился.
— Уверен, тебе точно нашла отклик в твоей душе, ведь твои родители были двоюродными братом и сестрой.
Сириус безрадостно фыркнул и пожал плечами.
— Ладно, помимо этой статьи, много ты прочел других?
Мужчина скривился и с неуверенностью посмотрел на Гарри.
— Я… эм… пытался. Но они были… наверное, куда более политическими, чем я привык читать.
— Какова твоя позиция касательно политики в волшебном мире? — спросил тогда Поттер.
И снова Сириус продемонстрировал отвращение и пожал плечами.
— Моя позиция заключается в том, чтобы держаться от политики как можно дальше.
— Тогда относишь ли ты себя к какой-либо из двух главных партий?
— Не к роялистам, — ответил Блэк, чуть скривив губы.
— Почему? Потому что твоя семья состояла, в основном, из роялистов? — прямо спросил Гарри. — Или потому что ты действительно не согласен с их политическими целями?
Сириус удивленно моргнул, глядя на крестника, а тот тем временем продолжал.
— Ты согласен с либералами? Ты не согласен с роялистами? Или ты на самом деле ничего не знаешь о том, чего добиваются обе стороны, во что верят и над чем работают, и просто решил присоединиться к той партии, в которой не состояли твои родители?
— Мои родители были ужасными людьми, — горько сказал Блэк.
— И что? Это не имеет никакого отношения к политике. Ужасные люди порой могут поддерживать достойные идеи точно так же, как хорошие люди порой могут верить в полнейшую ересь. Представь, что есть человек, известный во всей Британии как абсолютно невыносимый мерзавец. Что он подлец и ублюдок, которого все ненавидят. Однако он верит, что у всех детей волшебников, опекунами должны становиться только волшебники и ни в коем случае магглы. По-твоему, данную идею нельзя посчитать стоящей только потому, что этот придурок ее пропагандирует? Нет, конечно, нет. У данной идеи есть множество достоинств, но в то же время существует несколько веских оснований, которые можно ей противопоставить. Сама по себе при этом она никак не связана с гипотетическим мерзавцем, которого мы придумали. Указанную идею необходимо представить на рассмотрение, где люди оценили бы все ее достоинства и недостатки, а также последствия от ее воплощения в жизнь. Но уж никак не качества отдельно взятого человека, который ее поддержал. Считать что-либо стоящим, исходя только из одобрения людей, которых ты знаешь — показатель невежества и лени.
Сириус выпрямился в кресле и уставился на Гарри, пораженный до глубины души.
— Могу сказать, что действительно плохо знаком с планами обеих сторон и их обоснованиями, но я знаю много хороших людей среди либералов и много весьма неприятных среди роялистов. Это что-то да значит для меня, — выдвинул мужчина свой аргумент.
— Весьма никчемное оправдание при выборе политической стороны, оно лишь демонстрирует твою лень и безразличие. Ты смотришь на людей вокруг себя и говоришь: «этот парень, очевидно, активно изучает политику, проводит исследования, тратит много времени и усилий, чтобы оставаться в курсе всех событий. Мне нравится этот парень, и, поскольку он однозначно знает больше чем я, я просто соглашусь со всем, во что он верит». А потом появляется другой малый, который тоже, кажется, прикладывает много сил и старается владеть всей актуальной информацией касательно политических вопросов, только он не согласен с первым человеком. Но ты думаешь: «этот второй парень настоящая задница, так что неважно, какая у него сложилась точка зрения, все его изыскания наверняка просто ерунда». Вот как ты рассуждаешь. Ты слишком ленив, чтобы раздобыть информацию самостоятельно и сформировать собственное мнение, потому позволяешь другим людям думать за себя. Подобное отношение действительно приемлемо для некоторых людей — они могут оставаться зависимыми от чужой точки зрения всю свою жизнь. Но ты человек, обладающий властью и ответственностью — у них же нет подобной роскоши. Обращать свое внимание на такие вопросы и оставаться осведомленным является твоим долгом.
— Реальность заключается в том, что быть славным не значит быть здравомыслящим. По факту, часто это приводит к тому, что люди, в силу своей наивности, делают неверный выбор, просто потому что предпочитают видеть в людях лучшее. Я убежден, что политический мир полон трудноразрешимых вопросов, и тупо следовать по какому-то одному пути очень неразумно и беспечно. Не бывает так, что есть «только две стороны». Ни одна сторона никогда не сможет быть полностью права. Очень важно понимать необходимость идти на компромиссы. По прошествии времени я пришел к выводу, что согласен со многими планами и стратегиями развития роялистов, поскольку они куда более практичны и лучше подойдут для защиты нашего народа в то время, когда сила волшебников как независимой нации станет крайне важна для выживания.
— Я считаю некоторые идеи либералов просто прекрасными, несбыточными мечтами, которые чудесно подошли бы для некоего идеально мира. Но у нас нет такого мира. Все будет становиться лишь хуже, прежде чем сможет стать лучше. Думаю, консервативным чистокровным следует прекратить так упорно цепляться за некоторые старые и губительные традиции только. Я понимаю, что они многого лишились и теперь чувствуют необходимость защищать то, что у них осталось, но их приверженность к некоторым вещам попросту нелогична. Есть то, за что не стоит бороться. Самое главное сейчас — восстановить кое-какие отнятые у нас права, которые сыграют важную роль в будущем и смогут сделать бы нас сильнее и более свободными в действиях.
— В общем, короче говоря, я отношу себя к роялистам. Когда мне исполнится семнадцать, мои четырнадцать мест, в любом случае, официально будут отнесены к их партии. Так что, в ближайшие два года Дамблдор так или иначе потеряет должность Главы Визенгамота. По правде говоря, по достижении шестнадцатилетия я собирался подать прошение о более раннем признании меня как Лорда, поэтому, если все пройдет хорошо — а скорее всего, пройдет, учитывая мои связи — Дамблдор потеряет свой статус уже через год.
— Теперь, однако, мне преподнесли возможность получить доступ к своей политической власти еще раньше. Люциус Малфой согласился разместить мои голоса за меня. Он, безусловно, будет присутствовать на всех заседаниях Визенгамота, только теперь, помимо своих шести голосов, отнесет к партии роялистов еще и мои. Я уже проявляю политическую активность и хочу использовать дарованную мне власть, не тратя время на ожидание. Вся эта суматоха вокруг прошений об опеке оказалась неожиданностью и первоначально лишь раздражала меня, но, в конце концов, я рад, что все это случилось, поскольку в результате я приобрел благоприятную возможность. У тебя есть какие-нибудь вопросы?
Внезапное завершение речи Гарри, казалось, вывело Сириуса из ступора, так как он вздрогнул и сел ровнее.
— Я… так, погоди. Я понимаю, что ты говоришь, но все же не думаю, что ты можешь доверять Малфою в плане голосования. Он вряд ли будет использовать твои голоса так, как этого хочешь ты, если будет с тобой не согласен. Что ты будешь делать, если вы разойдетесь во мнении по какому-то вопросу, и он проголосует своими шестью и твоими четырнадцатью голосами не так, как тебе хотелось бы?
— Он не сделает этого, — индифферентно отозвался Поттер.
— Ты не можешь знать этого, Гарри, — твердо настаивал Сириус. — И знаешь, все эти политические разборки… Мне наплевать. Пусть у Дамблдора об этом болит голова, а не у меня. Меня беспокоит лишь тот факт, что ты позволяешь проклятому Пожирателю Смерти усыновить себя! Неужели ты правда веришь в его россказни о том, что он находился под Империусом во время последней войны?
— Нет, конечно, — почти ласково ответил Гарри, и его крестный удивленно заморгал.
— Нет? То есть… ты знаешь, что он Пожиратель Смерти, и тебе все равно? Ты думаешь, он не попробует сделать что-то? Ты не можешь знать этого, Гарри. Дамблдор убежден, что Сам-Знаешь-Кто вернулся. Может, залег на дно или собирает какие-то особые силы, но в какой-то момент он призовет к себе своих прежних последователей, и Люциус Малфой будет одним из них. И ты не можешь знать, не притащит ли он тебя к своему повелителю! Если да, то тебя убьют, Гарри! Ты не будешь в безопасности с ним!
Поттер сердито вздохнул. Честно говоря, он был не в настроении, к тому же в комнате было прохладно, что его также раздражало.
— Скажи-ка мне кое-что: почему ты вообще все еще общаешься с Альбусом Дамблдором? — спокойно спросил он.
— Что? А почему нет? — растерянно приподнял брови Сириус.
— Потому он оставил тебя гнить в Азкабане более чем на десять лет, прекрасно зная, что тебя бросили туда без суда, и не предпринял ни единой попытки это исправить. Он ни разу не навестил тебя, не правда ли? Никогда не приходил спросить, почему ты предал Джеймса и Лили, или выведать имена других Пожирателей Смерти, или еще какую-либо информацию, какую обычно стараются получить от человека, которого посчитали шпионом. Почему, ты думаешь, он никогда не приходил увидеться с тобой? Ни разу не навестил и убедил остальных — например, Люпина — также не навещать тебя? Он блокировал твою почту, знаешь? Как узник Азкабана ты все еще имел право получать почту раз в месяц, а также видеться со своим поверенным раз в году, но, учитывая обстоятельства твоего заключения, ты просто выпал из системы. Но почта, тем не менее, накапливалась — она действительно поступала — и именно Дамблдор был тем, кто приказал ее уничтожить.
Сириус побледнел и отрицательно покачал головой.
— Что?! Нет! Что заставило тебя подумать такое?! Откуда ты вообще можешь знать нечто подобное?
— Я знаю. Ты можешь сам убедиться — записи все еще существуют.
— Но это абсурд! Зачем ему это делать? — неверяще спросил мужчина.
— Потому что он знал, что ты этого не делал, — ответил Гарри спокойным, уверенным тоном.
— Что?! Это просто бред! Если бы он знал, он…
— Нет. Это правда. Тебя отправили в Азкабан во время военного положения, что дало директору возможность срочно подать на рассмотрение прошение о том, чтобы ему дали полномочия в качестве моего опекуна, и протолкнуть его без какого-либо сопротивления еще до того, как завещание моих родителей было озвучено. Благодаря нему он получил право определять мое дальнейшее место жительства, без вмешательства со стороны Министерства, но, взгляни, как он в итоге напортачил. Потеряв меня, Дамблдор скрыл этот факт от Министерства и решил не просить помощи в моих поисках, потому что знал, что потеряет свой статус уполномоченного лица. Он был уверен, что если продолжит искать, то найдет меня и сумеет скрыть свой просчет — но ему это не удалось, — самодовольно ухмыльнулся Гарри и откинулся назад в своем кресле, кладя ногу на ногу.
— Даже спустя годы неудач, он продолжал скрывать свою ошибку, а когда сумел-таки разыскать меня летом перед моим первым учебным годом, смирился с моими желаниями, боясь потерять меня снова. Он пошел на поводу прихотей ребенка только для того, чтобы о его промахах не стало известно Министерству и обществу. Он позволил мне проживать одному, без чьего-либо присмотра, в течение нескольких летних каникул вместо того, чтобы донести эту информацию до соответствующих служб и заставить меня подчиниться закону. И все это — чтобы скрыть свои ошибки. Хотя едва ли я единственная ошибка, которую Дамблдор так отчаянно пытался скрыть. Вся война против Волдеморта была попыткой исправить все те ошибки, что он совершил, когда Том Риддл был еще учеником Хогвартса.
— Победа Дамблдора над Гриндевальдом являлась способом скрыть то, что он сам рассматривал как свою самую большую ошибку. Не было никакой великой цели спасти волшебный мир от сумасшедшего, злого колдуна, намеревавшегося перенести войну с континента на территорию Британии. Скорее, это стало отчаянной мерой, предпринятой человеком, до смерти боявшимся, что его ужасное прошлое настигнет его, а о его грязных делишках станет известно людям. Ты знал, что когда-то Альбус Дамблдор и Геллерт Гриндевальд были любовниками? Знал, что Дамблдор случайно убил свою собственную сестру, когда защищал Гриндевальда от своего брата Аберфорда? Никак не тянет на героические подвиги, ммм?
— Что?! — брызжа слюной, захохотал Сириус. — Ты шутишь!
— Директор далеко не святой, Сириус Блэк, — жестко констатировал Гарри. — Он не сияющий маяк света, которым вы все его видите. Он политик, игрок и манипулятор. Идеалист и глупец, запустивший свои руки слишком во многое и слишком глубоко. Директор накопил чересчур много власти и влияния за прожитые годы, а потому чересчур многое возомнил. Он верит, что его обязанность — вести нас всех по верному пути, а также оберегать от тех ошибок, которые он сам совершил в прошлом. А совершил он их очень много, поэтому, по его мнению, его опыт что-то да должен значить. Но кто он такой, чтобы определять, что правильно?
— Едва ли его суждения наилучшие. Даже сейчас, учитывая предполагаемое возвращение Волдеморта, Дамблдор переложил все свои надежды и планы на плечи одного ребенка, которому еще до рождения пророчеством было предначертано победить Темного Лорда. И, кстати, кто же был этим великим пророком? Тебе известно, что именно Сибилла Трелони произнесла слова, которые обрекли на смерть меня и моих родителей? И знаешь, когда она выдала сие великое истинное пророчество? Во время собеседования. Когда она явно просто хотела произвести впечатление.
— Альбус Дамблдор жаждет, чтобы я стал «лицом» его крестового похода, который поможет ему в очередной раз скрыть свои ошибки. Он не менее подлый и двуличный, чем самые ужасные слизеринцы, которых ты так сильно презираешь. Действительно ли тебя устраивает, что такой человек будет думать за тебя, Сириус Блэк? Ты уверен, что снимать перед ним шляпу, слепо следовать за ним и его политическим направлением, а также передавать свои голоса будет хорошей идеей?
— Вааах… Погоди. Погоди, Гарри, этого слишком много… Я… Я даже не знаю, с чего начать, — попросил Сириус почти с отчаянием, подняв руки. — Ты правда веришь, что Дамблдор позволил мне гнить в Азкабане, чтобы получить опеку над тобой, и оставил там, чтобы никто не начал задавать вопросов о том, где ты, и не узнал, как он облажался?
— Да, — лаконично ответил Гарри, сложив руки на груди.
— И ты действительно уверен, что Дамблдор и Гриндевальд были любовниками? — скептически уточнил мужчина.
— Были, — кивнул Поттер. — Спроси Аберфорта. Спроси Батильду Бэгшот.
— Батильду как? Имя кажется знакомым.
— Она автор «Истории Магии» и еще полдюжины книг, самая старая волшебница в Британии на данный момент, а также двоюродная бабушка Геллерта Гриндевальда. Она жила в Годриковой Впадине, когда Дамблдор и его семья переехали туда. Альбус тогда был еще мальчишкой. Батильда Бэгшот знает все о скандале между Геллертом, Альбусом и Аберфортом. Она также присутствовала на похоронах Арианы и видела, как Аберфорт ударил брата по лицу так сильно, что тот почти потерял сознание, потому что справедливо винил Альбуса в смерти их сестры, и был возмущен тем, что тот посмел прийти на похороны.
— Я никогда не слышал о чем-то подобном, — покачал головой Сириус, не желая верить услышанному.
— Ну еще бы. Дамблдор поработал очень тщательно, стараясь скрыть все за завесой тайны. После смерти Арианы Гриндевальд покинул Британию и вернулся на континент, где позднее, накопив достаточно сил, начал войну, которую они с Альбусом в юности вместе планировали, ослепленные своими амбициями. Конечно, к тому времени, Дамблдор стал чудовищно стыдиться своего участия в разработке этих планов и отчаянно желал, чтобы никто и никогда не выяснил правду. Так что, когда Гриндевальд впервые пригрозил вернуться в Британию и начать военные действия, у директора не осталось иного выбора, кроме как выступить против него, либо рисковать собственным разоблачением.
— Именно поэтому Дамблдор вызвал Гриндевальда на их знаменитую дуэль, а тот, в свою очередь, принял этот вызов. Это было меньшее, что он был должен своему любовнику, ведь в истории со смертью Арианы он сыграл ключевую роль. Альбус пошел на это, не потому что был героем, желавшим спасти страну и одолеть Темного Волшебника. Он просто спасал свою задницу, — медленно протянул Гарри.
— Как… как ты можешь обо все этом знать? Как ты мог знать о том, что я невиновен, или где искать Хвоста, или о том, кто такой Ремус, когда сидел рядом с ним в купе по дороге в школу? Он рассказывал мне, что ты, казалось, знал, кто он такой, без каких-либо объяснений. И он подслушал однажды твой разговор с Драко Малфоем — ты знал многие вещи. Которые никак не мог знать, и все равно знал. И все то, что ты рассказал о Дамблдоре, просто немыслимо. Я просто не понимаю! — расстроено воскликнул Блэк.
Гарри склонил голову на бок, размышляя, какую позицию занять. Через мгновение у него в голове возникла одна идея, от которой на его лице заиграла довольная улыбка, и ему даже пришлось сдерживать желание засмеяться. Эта мысль однозначно не была чем-то, что он планировал использовать в этой жизни, но теперь, когда она внезапно осенила его, он не мог не видеть ее огромного потенциала и не прогнозировать, как будут развиваться будущие события с ее учетом. Мало того, что ему самому удастся здорово поразвлечься, с ее помощью он также сможет посеять смуту на стороне Дамблдора и его людей… В общем, идея казалась слишком соблазнительной, даже без какого-либо вдумчивого рассмотрения, хотя Гарри знал, что не должен поступать беспечно, не проанализировав все последствия. Но к черту последствия. Может быть, ему на самом деле стоило чаще выбирать то, что приносило удовольствие, а не то, что просто казалось хорошей идеей. А здесь он точно получит море веселья.
— Ты действительно хочешь знать? — бесцветным голосом спросил Гарри.
Сириус настороженно посмотрел на него, прежде чем сел ровнее и твердо кивнул головой.
— Хочу.
— Сибилла Трелони не настоящий провидец. Она просто шарлатанка. Любой, кто знает ее, может это подтвердить, — начал Поттер, и его крестный нахмурился, явно растерявшись.
— Ладно… — медленно произнес он.
— Я же нет.
— Что нет?
— Я не обманщик, — заявил Гарри, нагло ухмыляясь. — Я настоящий провидец. У меня бывают видения — всегда были, сколько я себя помню. Видения прошлого. Видения настоящего. Видения будущего.
У Блэка отпала челюсть.
— Ты шутишь?
— Нет. Я серьезен. Я знаю так много вещей благодаря видениям, которые у меня бывают.
— Тогда ты не можешь быть по-настоящему уверен, что прав! Все, что ты рассказал про Дамблдора и Гриндевальда, может быть просто вымыслом, рожденным твоим воображением! — заспорил мужчина.
Гарри покачал головой и пожевал губы.
— Ладно, пойду тебе навстречу. Как насчет того, чтобы позвать сюда Аберфорта и попросить подтвердить или опровергнуть все?
Сириус на секунду побледнел, но уже через мгновение был полон решимости.
— Хорошо, давай, — согласился он, кивнув, и, достав палочку, указал ей на настенное бра, висящее около двери. Огонек внутри нее загорелся красным, и Гарри знал, что аналогичный свет зажегся позади барной стойки внизу, сигнализируя хозяину, что им что-то нужно.
Поттер откинулся назад в своем кресле и начал разглядывать свои ногти, молчаливо ожидая прибытия Аберфорта.
— У тебя правда бывают видения? — спросил, наконец, Сириус, нарушив гнетущее молчание, воцарившееся в комнате.
— Угу, — промычал Гарри скучающим тоном. Тут он почувствовал изменение магического фора позади них и, обернувшись через плечо, бросил взгляд на дверь как раз тогда, когда раздался тихий стук, давший понять, что бармен пришел.
Аберфорт Дамблдор приоткрыл дверь и просунул голову внутрь.
— Вы что-то хотели, господа? — неприветливо спросил он.
Гарри полностью развернулся в его сторону и одарил дружелюбной улыбкой, которая совсем не соответствовала его взгляду.
— Да. Боюсь, правда, это не совсем обычная просьба. Не могли бы вы присесть?
Аберфорт поколебался немного, но все же, коротко кивнув, вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Чуть помявшись, он подошел к пустому креслу, стоящему около стола, развернул к себе и уселся в него, окидывая осторожным взглядом двух волшебников.
— Что вам нужно? — спросил он.
— Мистер Блэк сомневается в достоверности некоторой информации, которую я ему сообщил, и так получилось, что вы, мистер Дамблдор, обладаете необходимыми знаниями, чтобы подтвердить или опровергнуть сказанное мной.
— Не знаю, о чем речь, но, наверное, попробую помочь, — нахмурился Аберфорт.
— Правда ли, что летом после окончания Хогвартса ваш брат, Альбус, встречался и состоял в довольно близких отношениях с Геллертом Гриндевальдом? — спокойно изложил Гарри.
Глаза Аберфорта почти комично расширились, а его губы на мгновение приоткрылись от шока, но он быстро сомкнул их и коротко кивнул.
— Это правда. Не знаю, где вы услышали об этом…, но это правда.
Сириус побледнел и тут же растерял всю свою решимость.
— Правда ли также, что Альбус провел то лето в ухаживаниях за Геллертом, строя с ним на пару безумные планы, вместо того, чтобы заботиться о своей больной сестре Ариане, и свалив на вас обязанность присматривать за ней?
— Откуда… откуда вы это знаете? — пораженно спросил Аберфорт, качая головой.
— Это правда? — повторил Гарри настойчиво.
Старик приоткрыл рот, но, так ничего не сказав в течение нескольких секунд, тяжело сглотнул и кивнул головой.
— Да, правда, — подтвердил он, наконец, и гнев слегка исказил черты его лица.
Гарри коротко кивнул в ответ, одарил мужчину сочувствующим взглядом и продолжил.
— Вы были школьником, а значит, были обязаны вернуться осенью в Хогвартс. Ваша мать умерла как раз перед выпуском Альбуса, оставив вас троих без присмотра. Все обязанности должен был взять на себя Альюус, но он избегал их, будучи увлеченным привлекательным золотоволосым немецким мальчишкой. За несколько дней до наступления осени вы вступили в конфронтацию со своим братом и его другом и потребовали, чтобы Альбус принял ответственность. Чтобы начал заботиться об Ариане, ведь вы больше делать этого не могли — вам нужно было возвращаться в школу.
— Потом разгорелась ссора, — мягко произнес Поттер некоторое время спустя. Взгляд Аберфорта стал замутненным, а на его лице явственно проступили морщины, свидетельствуя о глубокой скорби.
— Да, — прошептал он.
— И Ариана была убита, — осторожным, тихим голосом закончил Гарри.
Старик плотно закрыл глаза, и Гарри увидел, как несколько раз дернулся его кадык, прежде чем он снова кивнул.
— А Геллерт сбежал.
— Да, — подтвердил Аберфорд, и нотки гнева снова стали слышны в его голосе.
В комнате снова воцарилась тишина, и Гарри не решался какое-то время ее прерывать, давая бармену прийти в себя.
— Спасибо, мистер Дамблдор, — наконец, высказался он. — На этом все.
Старик поднял на него взгляд и, смутившись, вздрогнул.
— Но…, но откуда? Как вы узнали?
— Батильда Бэгшот, — просто объяснил Гарри.
Аберфорт скептически посмотрел на него, но потом кивнул головой.
— Удивительно, эта старая летучая мышь еще жива…
— Да, вполне.
Бармен пробормотал еще что-то, прежде чем поднялся с места и неловко огляделся.
— Эм… на этом все тогда?
— Да, спасибо вам, — поблагодарил Гарри.
Аберфорт неторопливо вышел из комнаты, оглянувшись при этом несколько раз и с опаской смотря на Поттера, прежде чем, наконец, исчез за дверью. Громкий звук от захлопнувшейся двери эхом разнесся в тишине помещения, но Гарри не нарушал ее, ожидая, пока заговорит Сириус.
— Ты действительно видел все это в видениях? Или Батильда Бэгшот на самом деле рассказала тебе все?
— Я никогда не общался с ней — ни письменно, ни как-либо еще. Мы никогда не встречались, — любезно пояснил Гарри.
— Ты узнал все из видений? — повторил вопрос Сириус, все еще не веря.
— Да, — ответил Гарри, пожав плечами.
— Я никогда не слышал, чтобы у кого-то из Поттеров имелась предрасположенность к прорицанию, — пробормотал Блэк, качая головой. — Лили даже не посещала этот предмет — она считала его ерундой.
— Я тоже не посещаю этот предмет, — подметил Поттер, снова пожимая плечами. — В Хогвартсе его действительно преподают отвратительно, особенно теперь, когда эта обманщица Трелони его ведет. Кроме того, Видение — не то, чему можно научиться.
— Ты сказал, что видишь вещи из прошлого, настоящего и будущего, означает ли это, что ты видел, вернулся ли Сам-Знаешь-Кто?
Гарри раздраженно вздохнул, будто его страшно выводил из себя этот вопрос.
— Да, видел. Но он не тот, о ком нам следует беспокоиться. Дамблдор лишь теряет время, пытаясь разыскать Волдеморта и готовясь к атакам Пожирателей Смерти. Их не будет. Однако на горизонте есть другая угроза, к которой директор остается абсолютно слеп и будет оставаться таковым еще очень долгое время. Путь, что он выбрал, приведет нас всех к погибели и уничтожению магической Британии — вопреки его благим намерениям. Директор — глупец, и чем больше поддержки он получит в ближайшие годы, тем быстрее мы падем, когда все случится. Мы будем не готовы. Он будет заставлять нас пытаться решить все дипломатически, идя на одну уступку за другой, и ратовать за мирные решения, которые с течением времени лишь сделают нас более уязвимыми. Наш враг воспримет нас как слабаков, над которыми легко доминировать, и полностью сокрушит.
Сириус снова спал с лица, сжал край стола и с ужасом уставился на своего крестника.
— Что… кто? Если не Сам-Знаешь-Кто, то кто будет этим врагом, что уничтожит нас?
Гарри чуть склонил голову набок, словно оценивая мужчину, прежде чем снова заговорил.
— Магглы. Они обнаружат нас, и нет никакого способа их остановить. Это коснется не только нас — волшебников раскроют по всему миру. Наши нынешние барьеры не смогут больше скрывать нас от них. Их технологии разовьются настолько, что мы больше не сможем обманывать их. И когда они найдут нас… это будет началом конца для всех, кто наделен магией.
— К-когда? Когда это произойдет? — сиплым голосом спросил Блэк.
— Где-то между 2006 и 2008 годами, в зависимости от ряда факторов. Но не думаю, что есть шанс отдалить это событие еще дальше. Это невозможно, — холодно констатировал Гарри.
— Тогда что нам делать? — выпрямившись, воскликнул Сириус с отчаянием и обреченностью в голосе. — Если нет никакого способа остановить их — что мы можем? Почему тебя тогда вообще волнует вся эта политическая хрень, если мы все равно обречены?
— Я не верю, что мы обречены, — задумчиво рассудил Гарри. — Я верю, что мы сумеем защитить себя, если как следует подготовимся. Некоторые магические сообщества в других странах смогли избежать наиболее страшных последствий, которые обрушились на остальных — на нас в том числе. Я думаю, существует вероятность, что мы сумеем сделать то же самое, если найдем правильный подход к проблеме. И именно поэтому для меня важна вся эта «политическая хрень».
— Нам нужно сменить приоритеты и начать работать над увеличением силы своих людей и укреплением нашей защиты, готовясь к грядущему. На данный момент мы просто отвратительно не подготовлены. Наш политический курс должен измениться, если мы хотим достойно преподнести себя и выжить в приближающейся борьбе. Я могу помочь этим изменениям произойти и именно поэтому хочу получить возможность как можно раньше использовать свои четырнадцать мест в Визенгамоте. Именно поэтому я отказываюсь позволить Дамблдору хоть каким-то образом иметь к ним доступ. Он заблуждающийся глупец, преследующий несбыточную мечту об искуплении, и своими идеями и методами он лишь отбросит нас еще дальше.
— И ты считаешь, что знаешь, как все организовать, лучше, чем он? — уточнил Сириус с легким сомнением.
— Я видел это. Не один исход, а много возможных исходов, а также пути, которые к ним привели. Я видел, что случится с нашим миром, если все, чего хочет Альбус Дамблдор, сбудется. Это был наихудший вариант.
— Тогда почему тогда ты не расскажешь ему?! Поведай ему о своих видениях. Почему ты не пытаешься работать вместе с ним, чтобы убедиться, что он не сделает тех ошибок, о которых ты говоришь?
— Это будет просто потерей времени, — протянул Гарри скучающим тоном.
— Но не сделает ли это то, на что ты надеешься, легче, если ты просто поговоришь с ним? Если вы вместе разделите общие цели вместо того, чтобы бороться друг с другом? Если ты объяснишь ему, почему, уверен, он…
— Нет, — резко перебил Поттер мужчину. — Чтобы выжить, нам придется прибегнуть к насилию. Мы будем обязаны заставить магглов бояться нас и уважать нашу силу. Нам придется продемонстрировать им, что если они попытаются причинить нам вред, мы причиним его в ответ, и это нужно будет доказать не только на словах, но и на деле. Если мы пойдем мирным путем, мы проиграем. Но директор никогда не согласится применять насилие против магглов. Он будет упорно искать способ выжить, не прибегая к нему, но такого способа нет.
— Как ты можешь быть так уверен? — едва слышно прошептал Сириус.
— Я просто могу.
Блэк смиренно вздохнул и снова поник. Следующие несколько минут он, нахмурившись, сверлил взглядом поверхность стола, а Гарри спокойно позволял ему размышлять.
— Что насчет Сам-Знаешь-Кого? — наконец, спросил мужчина.
— А что с ним?
— Он вернулся?
— Да.
Сириус распахнул глаза и снова на какое-то время задумался, прежде чем опять заговорил.
— И что он собирается делать? Если он развяжет очередную войну, не ослабит ли это нас еще сильнее и не сделает еще более уязвимыми для магглов?
Гарри склонил голову на бок и, прикинув что-то, тихо хмыкнул.
— Ннн… нет. Он пока неизвестная переменная. Хотя у него есть возможность радикально изменить положение вещей.
— И? Разве это не плохо? Не должны ли мы, в первую очередь, быстро разобраться с ним, чтобы нам не пришлось больше переживать о нем? — настойчиво гнул свое Блэк.
— Нет. Это плохая идея.
— Что? Почему?
— У него может быть шанс нас спасти, — беззаботно ответил Гарри, пожав плечами. — Он больше не сумасшедший: магия, которая уничтожала его разум, исчезла. Именно поэтому он, вернувшись аж два года назад, до сих пор не собрался вместе с Пожирателями Смерти и не приступил к каким-либо рейдам или налетам. Магическая война 1970 года не повторится. Больше не будет войн среди волшебников — следующая война будет с магглами. И существует вероятность, что если Волдеморт поведет нас в этой войне, мы ее выиграем.
Сириус в шоке уставился на своего крестника.
— Ты… ты сможешь объединиться с человеком, который убил твоих родителей? — прошептал он, напрягшись и стиснув зубы.
— Я объединюсь с кем угодно, у кого будет шанс спасти волшебников и волшебниц от страданий и смерти. По правде говоря, я не особенно помню родителей. Не очень. Но я очень отчетливо помню каждое видение о войне. Помню разбитые семьи. Убитых и плененных волшебников. Расчлененные трупы тех из них, кто пал жертвами экспериментов. Помню магов, ставших узниками или заложниками, вынужденными творить чудеса для людей. От которых ожидали решения всех маггловских проблем — и убитых, когда это сделать не удалось. Сперва вознесенных некоторыми людьми — и отверженных после, а также презираемых многими с самого начала. Я видел, как на наши сообщества совершали облавы, как нас бомбили и истребляли. Сажали в тюрьмы, продавали как рабов и насиловали. Вели охоты на целые семьи, пока успешно их не затравливали. Помню, как волшебники начинали скрываться: прекращали использовать магию и жили как магглы, в вечном страхе, что однажды кто-то выяснит, кто они на самом деле такие. До дрожи боясь отправлять детей в школы, где те могли случайным выбросом магии выдать себя.
— Я видел это. Я знаю это. Это реальность, с которой я столкнулся, и она куда важнее, чем какая-то мелкая месть мужчине, убившему двух людей, которых я едва помню, в то время, когда он был столь сильно осквернен темной магией, что почти потерял разум. Я не настолько эгоистичен, чтобы плюнуть на весь остальной мир из-за личной обиды к тому человеку, у которого имеются неплохие шансы нас спасти.
Сириус отпрянул назад, как будто получил пощечину, и вытаращился на Гарри со смесью шока и ужаса на лице. Но постепенно начал приходить в себя и, подавляя свой страх, нахмурил брови.
— Это… звучит ужасно. Ты… ты видел это все? В этих своих видениях? — прошептал он.
— Да, — резко ответил Поттер и отвел взгляд, пытаясь унять бурю эмоций, что нахлынула на него из-за воспоминаний, которые он обычно держал крепко запертыми в глубинах памяти. Он предпочитал обособляться от этих воспоминаний настолько сильно, насколько вообще возможно для человека, но, конечно, это не всегда удавалось. Они оставались частью того, кем он являлся, и играли ключевую роль в некоторых его жизнях — тех, где он прожил достаточно долго, чтобы увидеть, как все разрушается. Конечно, Гарри постарался выставить все в еще более ужасном свете, чем оно было в действительности, чтобы произвести сильное впечатление. Его семья и друзья всегда, по факту, практически всегда умудрялись выжить. Да, это было трудно, и им приходилось многим жертвовать, но у них получалось. Но он видел много, очень много магов, ставших жертвами насилия.
Вероятно, он создал у Сириуса впечатление, что все происходило более быстро, непрерывно и жестоко, чем было на самом деле. В реальности противостояние не представляло из себя непрекращающуюся войну с полями сражений, победителями и проигравшими, и все же оно было полно ужасов, и действительность становилась лишь хуже, чем дольше все продолжалось. Во многих странах — Британии в том числе — волшебники стали второсортными гражданами, и их насильно заставили интегрироваться с магглами, а также регистрироваться, чтобы за ними можно было наблюдать и, при необходимости, отслеживать. Прежние защищенные личные участки земли у них отняли, а все те, что остались скрытыми, считались незаконными. Таким образом маггловское правительство получало уверенность, что волшебники не затевали втайне что-либо опасное. Преступления, совершенные магглами в отношении магов, часто оставались безнаказанными. Черный рынок, где ведьм и детей волшебников покупали и продавали как скот, процветал, и несмотря на то, что некоторые магглы были возмущены подобным и высказывали протесты, слишком многие спокойно закрывали на это глаза.
Это был кошмар. Если кто-то думал, что нынешнее Министерство Магии коррумпировано и попирает чьи-либо права и традиции, ему точно не хотелось бы узнать, насколько все будет плохо, когда маггловское правительство полностью распустит Министерство магии и поставит своих людей руководить волшебниками.
Гарри не испытывал ни малейших угрызений совести по поводу того, насколько неотложной воспринял проблему его крестный, особенно, если учесть, что существовала вероятность, что Дамблдор убедит его поделиться воспоминанием об этом разговоре. Гарри ни капли не сожалел о том, что преувеличил серьезность ситуации, если она, возможно, поможет донести толику здравого смысла твердолобому Альбусу Дамблдору.
Сириус низко и протяжно застонал и откинул голову назад, уставившись прямо в потолок.
— Это просто… слишком. Я даже не знаю, что сказать. Дамблдор хотел, чтобы я, придя сюда, как минимум, убедил тебя не позволить Малфою использовать твои голоса; я сам пришел сюда, надеясь, что смогу убедить тебя, что выбрать Малфоев будет самоубийством…, а теперь все это… Я не был готов к подобному.
— Я буду в порядке с Малфоями, — твердо изрек Гарри.
Блэк вытянулся вперед и с любопытством посмотрел ему прямо в лицо.
— Ты знаешь это благодаря видениям? — спросил он.
— Да, — как нечто само собой разумеющееся произнес Поттер, зная, что так убедить мужчину было гораздо легче. У Сириуса все равно останутся сомнения, но, по крайней мере, это объяснение он мог рационально принять.
Его крестный выдал обреченный, протяжный вздох и снова сполз в кресло.
— Ты не должен заниматься решением проблем с такими людьми. Если ты… не знаю… хочешь попытаться спасти магический мир, ты должен позволить нам помочь тебе. Не кому-то вроде Малфоев! И, черт возьми, не обращаясь за поддержкой к Сам-Знаешь-Кому. Это просто безумие!
— Мы не плохие парни, Сириус, — мягко подчеркнул Гарри.
Тот слегка побледнел и нахмурился.
— Я никогда не говорил, что ты такой, Гарри… Ты… ну, ты сын Джеймса и Лили. Ты мой крестник, хочешь ты этого или нет. Да, я облажался, но теперь я здесь и я хочу быть здесь, рядом с тобой. Джеймс и Лили доверились мне и поручили присматривать за тобой. Мне страшно представить, что они подумали бы, если бы я позволил тебе уйти с такими людьми как Малфои. Я…
— Они тоже не плохие парни, — решительно отрезал Гарри.
Блэк запнулся, и черты его лица исказились от того внутреннего конфликта, что бушевал в нем и отражался в его глазах.
— Гарри… они не хорошие люди. Они…
— Когда ты в последний раз разговаривал с Нарциссой? — поинтересовался Гарри, перебивая его. — Если уж на то пошло, ты вообще хоть когда-нибудь цивилизованно беседовал с Люциусом, не пытаясь намеренно спровоцировать ссору? Ты хоть когда-нибудь пытался преодолеть свои предвзятые суждения и неприязнь ко всему, что связано со Слизерином и чистокровными, и попробовать по-настоящему узнать хоть одного из них и посмотреть на все объективно? Люциус — очень амбициозный мужчина. Ради достижения своих целей он может совершать поступки, которые другие сочтут аморальными или, как минимум, сомнительными, но его цели не особенно отличаются от тех, что имеются у большинства людей. Самым основным, ключевым приоритетом для него всегда была и будет семья. Он не плохой человек. Я не стану отрицать, что он совершал неприглядные поступки, но большую их часть он совершил тогда, когда был гораздо моложе и глупее. Я не собираюсь выгораживать его, но я не могу не оспаривать твое мнение. Он не такое страшное зло, каким ты его изображаешь.
Сириус разочарованно зарычал и покачал головой.
— Это ничего не меняет. Ты не должен быть с ними. Ты должен быть с нами!
— Вот в этом и проблема — в этом все наши проблемы, по-хорошему. То, что мы сознательно разделяем «нас» и «их». Все наши внутренние противоречия и конфликты рождаются из этого, и именно поэтому у нас так много проблем. Мы должны оставаться едины. Не только чистокровные, полукровки и магглорожденные — не только гриффиндорцы и слизеринцы — но все волшебные существа. Люди, гоблины, кентавры — все мы должны сплотиться, если хотим выстоять перед магглами и защитить свое право на существование. Да, у нас есть магия, но они превосходят нас численно. И превосходят очень во много раз.
— Когда ты научишься думать о «Темных волшебниках» как о союзниках и равных себе — тогда мы сможем поговорить. Потому что — честно? Ты говоришь «они», подразумевая Волдеморта, и Люциуса Малфоя, и Северуса Снейпа, и Пожирателей Смерти в Азкабане. Ты думаешь о слизеринцах и чистокровных наподобие твоих родителей и кузин, и обо всех детях в школе, над которыми творил шалости, потому что считал, что они заслужили их, так как были детьми друзей твоих родителей. Но твое «они» уже включает меня. Я уже с ними, Сириус. Поэтому твое «мы» против «них» будет означать «ты» против «меня». В нынешней ситуации мы уже на противоположных сторонах. Только дело в том, что все это разделение не имеет смысла. По крайней мере, в конце концов не будет иметь.
После этого их встреча довольно быстро завершилась. Гарри стало ясно, что Сириус невероятно возбужден и взволнован результатами их беседы, хотя и расстроен тем, что им пришлось ее заканчивать. Гарри, извинившись, сказал, что не хотел тратить весь выходной на одну только их встречу и сумел убедить мужчину отпустить его.
При этом ему было очень любопытно, как много времени пройдет, прежде чем Сириус сольет все содержание их разговора Дамблдору. Без сомнения, он будет долго колебаться по этому поводу, но, в конце концов, все равно расскажет, в этом Гарри был уверен.
Гарри пришел к выводу, что не стоит убеждать Сириуса держать все в секрете — это лишь вызвало бы у мужчины подозрения. А так он сумел посеять семена сомнений по поводу безупречной репутации Дамблдора, которые будут прорастать и укрепляться все сильнее, когда его крестный начнет думать самостоятельно. Гарри знал, что, не смотря ни на что, Сириус все равно в итоге поведает Дамблдору все, что узнал сегодня. Ну, по меньшей мере, большую часть. Он, вероятно, решил, что если директор узнает о причинах выбранного Гарри пути, то все поймет и захочет помочь — а не препятствовать. Гарри считал иначе, но, тем не менее, хотел, чтобы Дамблдор узнал — даже если в результате он лишь начнет сомневаться в себе и попытается посмотреть на свои поступки с другой стороны.
А попытается он однозначно.
Гарри самодовольно ухмыльнулся и двинулся в сторону замка, жалея, что не сможет наблюдать тот момент, когда Дамблдор, наконец, услышит отчет Сириуса о встрече.
Оригинал: www.fanfiction.net/s/8149841/1/Again-and-Again
Основные персонажи: Северус Снейп, Драко Малфой, Гарри Поттер, Люциус Малфой, Том Марволо Риддл
Пэйринг: Гарри Поттер/Том Риддл, Драко Малфой/Гарри Поттер(односторонний)
Рейтинг: NC-17
Жанры: Джен, Слэш (яой), Фэнтези, Философия, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Макси
Статус: в процессе
Саммари: Гарри Поттер исчезает с порога дома Дурслей. Дамблдор не может его найти. Мальчик объявляется только перед своим первым годом обучения. Он холодный и равнодушный ребенок. Гений, распределенный на Слизерин и вызвавший множество вопросов, на которые никто не смог найти ответы.
Глава 15
Сдерживать обещания было естественно в прошлом, нарушать слово — естественно в настоящем.
Никколо Макиавелли.
Никколо Макиавелли.
***
Гарри с трудом толкнул дверь в «Кабанью голову» и, войдя, постарался сразу же плотно закрыть ее, поскольку ветер снаружи дул почти ледяной. Справившись, наконец, с порывами ветра, он запер дверь и быстро прошел в комнату, стараясь согреться. На улице стоял ужасный холод, поэтому Гарри искренне радовался теплу в помещении.
Было утро субботы, почти одиннадцать часов, а потому Гарри, стоя в старом тускло-освещенном пабе, начал осматриваться по сторонам, разыскивая мужчину, которого в предыдущих жизнях часто считал семьей и с которым у него была назначена встреча. Не особенно удивившись тому, что не нашел его, Поттер прошел к бару, заказал себе сливочное пиво и стал ждать.
Убедить Драко отпустить его на эту встречу оказалось на деле той еще задачкой. Сперва тот не хотел, чтобы он вообще на нее шел, но Гарри, само собой, не согласился с подобным требованием, поэтому Малфой быстро сменил тактику и начал просить взять его с собой в качестве компании. В этой просьбе ему также было незамедлительно отказано, что, впрочем, не помешало Драко ныть на эту тему следующие два дня. Даже когда Гарри покинул остальных слизеринцев, всего пятнадцать минут назад, блондин по-прежнему сидел сердитый и надутый.
Поттер так и не смог до конца понять, чем обосновывалось поведение его друга, когда поднимался вопрос о прошениях об опеке. Отношение Драко можно было расценивать как двоякое. Бывали времена, когда Малфой, казалось, был категорически против всей задумки, однако иногда он, наоборот, почти отчаянно жаждал убедиться, что Гарри в итоге не смотря ни на что будет проводить лето в поместье его семьи. В конце концов Гарри решил прекратить заморачиваться на эту тему и пытаться понять, что происходит в голове его друга, а подождать, пока тот сам не разберется в себе и не расскажет, в чем дело. Ну или просто не успокоится.
***
Гарри просидел в баре довольно долго и успел прикончить пинту сливочного пива, прежде чем Сириус, наконец, появился. Его практически внесло в помещение мощным порывом холодного ветра, и Гарри подивился тому, что его крестный не перенесся напрямую в паб, учитывая, насколько паршивая стояла погода.
Поттер развернулся на стуле, на котором сидел и, лениво опершись о барную стойку, наблюдал, как Сириус стряхивает с себя снег и лед и разматывает с шеи тяжелый шерстяной шарф. Секунду спустя их глаза встретились, и мужчина, казалось, побледнел, но, тем не менее, решительно стиснул зубы и осторожно двинулся к Гарри.
— Я, эм… Я Сириус Блэк, — коротко представился он и протянул руку.
Гарри усмехнулся и пожал ее.
— Я знаю. Мы встречались, если ты помнишь.
Мужчина малость смутился и неловко улыбнулся.
— То был далеко не лучший день в моей жизни. Порой мне кажется, что все произошедшее было лишь игрой моего воображения. Если бы не тот факт, что у меня и вправду остался Питер, я… Впрочем, полагаю, все это больше не имеет значения, правда?
— Ага, — бросил Гарри безразлично и, соскользнув со стула, повернулся к Аберфорту, стоящему за барной стойкой и делавшему вид, что не наблюдает за ними, «начищая до блеска» довольно грязную на вид кружку. — У вас ведь есть отдельная комната, зарезервированная для нас, не так ли?
Старик отрывисто кивнул.
— Все правильно. Поднимитесь по ступеням, первая дверь слева. Если вам что-то понадобится, зажгите лампу при двери.
Гарри кивнул и, выжидающе взглянув на Сириуса, махнул рукой, велев идти первым. У них не заняло много времени подняться по ступеням и войти в отведенную для них комнату. Блэк поинтересовался у крестника, хочет ли тот есть или пить, на что Гарри ответил отказом, после чего они вдвоем уселись за круглый стол, установленный в центре комнаты.
Поттер сидел со спокойным, безэмоциональным выражением лица, сложа руки на столе перед собой, и ждал, пока Сириус успокоится и возьмет себя в руки. По виду мужчины легко можно было сказать, что ему неуютно, и он сильно нервничает. Гарри старался, чтобы ему это волнение не передалось. Ему казалось странным держаться на расстоянии от человека, который был ему дорог во многих жизнях, но то же самое можно было сказать и про Рона, и, тем не менее, он сумел привыкнуть к тому, что теперь они не ладили. Так что и сейчас Гарри справился.
— Итак… эмм… — начал Сириус и сразу замолчал, чтобы прочистить горло. — В общем, тогда, в пещере, ты сказал, что уже знал, что я твой крестный.
— Верно, — подтвердил Гарри.
— Ну да… что ж, я знал твоих родителей — очевидно. Эм, мы с Джеймсом, полагаю, были лучшими друзьями. Родственниками тоже, но мы никогда не встречались вплоть до нашего первого года обучения. Мы вместе ехали в одном купе Хогвартс-Экспресса и оба в итоге попали на Гриффиндор, где были соседями по спальне в течение семи лет. Я даже стал шафером на свадьбе твоих родителей. Я…
— Я знаю, — сказал Поттер, прерывая излияния Сириуса, ясно давая понять, что ему стоило закругляться, и мужчина тотчас замолчал.
— Эм, верно… — запнулся Блэк, глубоко вдохнул и провел рукой по волосам. — Слушай, я не знаю, как ты узнал все то, что знаешь. В смысле, ты знал, что я анимаг, а об этом не знал никто. Я не знаю, как ты поймал Хвоста и как вообще узнал про него… Я не понимаю, откуда ты знал, что я невиновен и все такое. И это не имеет значения: мне не нужно знать, если ты не хочешь говорить. Но я должен тебе, Гарри. Не только за поимку Хвоста и передачу мне — я должен тебе за все те годы, что пропустил. Я… облажался. Я обязан был остаться с тобой в ту ночь, когда твои родители были убиты, но я этого не сделал. Я сбежал, повел себя как вспыльчивый, безответственный идиот, которым всегда был, и…
— Стоп, — командным голосом прервал Гарри разглагольствования крестного. — Я не хочу слышать о том, как ты виноват, как просишь прощения и как тебе горько. Это бессмысленно. Это просто трата твоего и моего времени. И ты ничего не должен мне за Хвоста. Только если ты не хочешь отдать мне пятнадцать галлеонов, которые я заплатил за него Рону Уизли, но, если честно, это будет довольно глупо, ведь я определенно не нуждаюсь в деньгах.
Сириус моргнул от удивления и стушевался.
— Слушай, ты здесь, потому что Дамблдор просил тебя прийти, верно? — предположил Гарри, чуть склонившись вперед и скрестив руки.
— Что? Нет, нет… ну, не совсем, — слабо заспорил Блэк.
— Подозреваю, что единственная причина, по которой ты все-таки подал свое прошение об опеке, заключалась в том, что Дамблдор сделал это первым. Тебя прекрасно устраивало позволять мне самому заботиться о себе, но директор вынудил тебя, не так ли? — напирал Гарри.
Сириус собрался было что-то сказать, однако очередного отрицания в итоге не последовало, и пару секунд спустя мужчина закрыл рот, вздохнул и кивнул.
— Отлично. Тогда, я думаю, все сводится к простому заключению: мы либо придем к согласию, либо не придем. Я отказываюсь становиться подопечным Альбуса Дамблдора в любом виде. Проще говоря, я не хочу иметь с ним ничего общего. Я оценил твою попытку помешать ему получить опеку надо мной, но, к сожалению, реальность такова, что даже под твоей опекой, я все равно буду находиться в сфере его влияния, и, боюсь, меня это не устраивает.
— Погоди, — нахмурился Сириус, — погоди… Я не собираюсь отрицать беспокойство по поводу директора, но есть ли какая-то особенная причина, из-за которой ты так сильно настроен против него? Что он сделал?
Гарри вздохнул, откинулся назад в своем кресле и ненадолго задумался.
— Я бы сказал, что накопилось слишком много мелочей, которые трудно разъяснить по порядку, и многие из них принесут тебе больше вопросов, чем ответов, а прямо сейчас у меня нет никакого желания отвечать на них. К тому же, я не могу полностью доверять тебе. Скорее всего, как только встреча закончится, ты тут же пойдешь к Дамблдору и перескажешь ему все, что узнаешь от меня.
— Я не стану этого делать! — тотчас воскликнул Сириус. — Ты можешь доверять мне, Гарри. Пожалуйста.
Поттер вздохнул и грустно покачал головой.
— Я бы хотел, но все не так просто.
— Но не можешь же ты действительно думать, что можно доверять Малфоям? — ошарашенно спросил мужчина. — В смысле, одно дело — пытаться избежать «сферы влияния» Дамблдора, но позволить Люциусу и Нарциссе Малфой получить опеку над собой — во много раз хуже! Гарри, ты хоть знаешь, кем является Малфой? Я не думаю, что ты понимаешь, во что ввязываешься! Ты не понимаешь! Он…
— Он Пожиратель Смерти, я знаю, — просто сказал Гарри, прерывая шумную тираду Сириуса.
Блэк уселся обратно в кресло и уставился на него с приоткрытым ртом.
— Но…
— Я не мой отец, — ледяным тоном произнес Поттер.
— Я знаю это, — насупился мужчина.
— Я слизеринец, — подметил Гарри, и Сириус вновь нахмурился, но уже через секунду черты его лица обратно разгладились.
— Это я тоже знаю.
— Ты прочел хоть одну мою статью в журнале «Магическая политика»? — задал вопрос Гарри, положив одну ногу на другую и опустив на них руки.
Блэк, казалось, растерялся от внезапной смены темы, но медленно кивнул.
— Ага, какие-то читал. Помню ту, где ты написал про чистокровных и про обилие близкородственных браков среди них, — тут он язвительно ухмыльнулся. — Мне она понравилась.
Гарри тоже осклабился.
— Уверен, тебе точно нашла отклик в твоей душе, ведь твои родители были двоюродными братом и сестрой.
Сириус безрадостно фыркнул и пожал плечами.
— Ладно, помимо этой статьи, много ты прочел других?
Мужчина скривился и с неуверенностью посмотрел на Гарри.
— Я… эм… пытался. Но они были… наверное, куда более политическими, чем я привык читать.
— Какова твоя позиция касательно политики в волшебном мире? — спросил тогда Поттер.
И снова Сириус продемонстрировал отвращение и пожал плечами.
— Моя позиция заключается в том, чтобы держаться от политики как можно дальше.
— Тогда относишь ли ты себя к какой-либо из двух главных партий?
— Не к роялистам, — ответил Блэк, чуть скривив губы.
— Почему? Потому что твоя семья состояла, в основном, из роялистов? — прямо спросил Гарри. — Или потому что ты действительно не согласен с их политическими целями?
Сириус удивленно моргнул, глядя на крестника, а тот тем временем продолжал.
— Ты согласен с либералами? Ты не согласен с роялистами? Или ты на самом деле ничего не знаешь о том, чего добиваются обе стороны, во что верят и над чем работают, и просто решил присоединиться к той партии, в которой не состояли твои родители?
— Мои родители были ужасными людьми, — горько сказал Блэк.
— И что? Это не имеет никакого отношения к политике. Ужасные люди порой могут поддерживать достойные идеи точно так же, как хорошие люди порой могут верить в полнейшую ересь. Представь, что есть человек, известный во всей Британии как абсолютно невыносимый мерзавец. Что он подлец и ублюдок, которого все ненавидят. Однако он верит, что у всех детей волшебников, опекунами должны становиться только волшебники и ни в коем случае магглы. По-твоему, данную идею нельзя посчитать стоящей только потому, что этот придурок ее пропагандирует? Нет, конечно, нет. У данной идеи есть множество достоинств, но в то же время существует несколько веских оснований, которые можно ей противопоставить. Сама по себе при этом она никак не связана с гипотетическим мерзавцем, которого мы придумали. Указанную идею необходимо представить на рассмотрение, где люди оценили бы все ее достоинства и недостатки, а также последствия от ее воплощения в жизнь. Но уж никак не качества отдельно взятого человека, который ее поддержал. Считать что-либо стоящим, исходя только из одобрения людей, которых ты знаешь — показатель невежества и лени.
Сириус выпрямился в кресле и уставился на Гарри, пораженный до глубины души.
— Могу сказать, что действительно плохо знаком с планами обеих сторон и их обоснованиями, но я знаю много хороших людей среди либералов и много весьма неприятных среди роялистов. Это что-то да значит для меня, — выдвинул мужчина свой аргумент.
— Весьма никчемное оправдание при выборе политической стороны, оно лишь демонстрирует твою лень и безразличие. Ты смотришь на людей вокруг себя и говоришь: «этот парень, очевидно, активно изучает политику, проводит исследования, тратит много времени и усилий, чтобы оставаться в курсе всех событий. Мне нравится этот парень, и, поскольку он однозначно знает больше чем я, я просто соглашусь со всем, во что он верит». А потом появляется другой малый, который тоже, кажется, прикладывает много сил и старается владеть всей актуальной информацией касательно политических вопросов, только он не согласен с первым человеком. Но ты думаешь: «этот второй парень настоящая задница, так что неважно, какая у него сложилась точка зрения, все его изыскания наверняка просто ерунда». Вот как ты рассуждаешь. Ты слишком ленив, чтобы раздобыть информацию самостоятельно и сформировать собственное мнение, потому позволяешь другим людям думать за себя. Подобное отношение действительно приемлемо для некоторых людей — они могут оставаться зависимыми от чужой точки зрения всю свою жизнь. Но ты человек, обладающий властью и ответственностью — у них же нет подобной роскоши. Обращать свое внимание на такие вопросы и оставаться осведомленным является твоим долгом.
— Реальность заключается в том, что быть славным не значит быть здравомыслящим. По факту, часто это приводит к тому, что люди, в силу своей наивности, делают неверный выбор, просто потому что предпочитают видеть в людях лучшее. Я убежден, что политический мир полон трудноразрешимых вопросов, и тупо следовать по какому-то одному пути очень неразумно и беспечно. Не бывает так, что есть «только две стороны». Ни одна сторона никогда не сможет быть полностью права. Очень важно понимать необходимость идти на компромиссы. По прошествии времени я пришел к выводу, что согласен со многими планами и стратегиями развития роялистов, поскольку они куда более практичны и лучше подойдут для защиты нашего народа в то время, когда сила волшебников как независимой нации станет крайне важна для выживания.
— Я считаю некоторые идеи либералов просто прекрасными, несбыточными мечтами, которые чудесно подошли бы для некоего идеально мира. Но у нас нет такого мира. Все будет становиться лишь хуже, прежде чем сможет стать лучше. Думаю, консервативным чистокровным следует прекратить так упорно цепляться за некоторые старые и губительные традиции только. Я понимаю, что они многого лишились и теперь чувствуют необходимость защищать то, что у них осталось, но их приверженность к некоторым вещам попросту нелогична. Есть то, за что не стоит бороться. Самое главное сейчас — восстановить кое-какие отнятые у нас права, которые сыграют важную роль в будущем и смогут сделать бы нас сильнее и более свободными в действиях.
— В общем, короче говоря, я отношу себя к роялистам. Когда мне исполнится семнадцать, мои четырнадцать мест, в любом случае, официально будут отнесены к их партии. Так что, в ближайшие два года Дамблдор так или иначе потеряет должность Главы Визенгамота. По правде говоря, по достижении шестнадцатилетия я собирался подать прошение о более раннем признании меня как Лорда, поэтому, если все пройдет хорошо — а скорее всего, пройдет, учитывая мои связи — Дамблдор потеряет свой статус уже через год.
— Теперь, однако, мне преподнесли возможность получить доступ к своей политической власти еще раньше. Люциус Малфой согласился разместить мои голоса за меня. Он, безусловно, будет присутствовать на всех заседаниях Визенгамота, только теперь, помимо своих шести голосов, отнесет к партии роялистов еще и мои. Я уже проявляю политическую активность и хочу использовать дарованную мне власть, не тратя время на ожидание. Вся эта суматоха вокруг прошений об опеке оказалась неожиданностью и первоначально лишь раздражала меня, но, в конце концов, я рад, что все это случилось, поскольку в результате я приобрел благоприятную возможность. У тебя есть какие-нибудь вопросы?
Внезапное завершение речи Гарри, казалось, вывело Сириуса из ступора, так как он вздрогнул и сел ровнее.
— Я… так, погоди. Я понимаю, что ты говоришь, но все же не думаю, что ты можешь доверять Малфою в плане голосования. Он вряд ли будет использовать твои голоса так, как этого хочешь ты, если будет с тобой не согласен. Что ты будешь делать, если вы разойдетесь во мнении по какому-то вопросу, и он проголосует своими шестью и твоими четырнадцатью голосами не так, как тебе хотелось бы?
— Он не сделает этого, — индифферентно отозвался Поттер.
— Ты не можешь знать этого, Гарри, — твердо настаивал Сириус. — И знаешь, все эти политические разборки… Мне наплевать. Пусть у Дамблдора об этом болит голова, а не у меня. Меня беспокоит лишь тот факт, что ты позволяешь проклятому Пожирателю Смерти усыновить себя! Неужели ты правда веришь в его россказни о том, что он находился под Империусом во время последней войны?
— Нет, конечно, — почти ласково ответил Гарри, и его крестный удивленно заморгал.
— Нет? То есть… ты знаешь, что он Пожиратель Смерти, и тебе все равно? Ты думаешь, он не попробует сделать что-то? Ты не можешь знать этого, Гарри. Дамблдор убежден, что Сам-Знаешь-Кто вернулся. Может, залег на дно или собирает какие-то особые силы, но в какой-то момент он призовет к себе своих прежних последователей, и Люциус Малфой будет одним из них. И ты не можешь знать, не притащит ли он тебя к своему повелителю! Если да, то тебя убьют, Гарри! Ты не будешь в безопасности с ним!
Поттер сердито вздохнул. Честно говоря, он был не в настроении, к тому же в комнате было прохладно, что его также раздражало.
— Скажи-ка мне кое-что: почему ты вообще все еще общаешься с Альбусом Дамблдором? — спокойно спросил он.
— Что? А почему нет? — растерянно приподнял брови Сириус.
— Потому он оставил тебя гнить в Азкабане более чем на десять лет, прекрасно зная, что тебя бросили туда без суда, и не предпринял ни единой попытки это исправить. Он ни разу не навестил тебя, не правда ли? Никогда не приходил спросить, почему ты предал Джеймса и Лили, или выведать имена других Пожирателей Смерти, или еще какую-либо информацию, какую обычно стараются получить от человека, которого посчитали шпионом. Почему, ты думаешь, он никогда не приходил увидеться с тобой? Ни разу не навестил и убедил остальных — например, Люпина — также не навещать тебя? Он блокировал твою почту, знаешь? Как узник Азкабана ты все еще имел право получать почту раз в месяц, а также видеться со своим поверенным раз в году, но, учитывая обстоятельства твоего заключения, ты просто выпал из системы. Но почта, тем не менее, накапливалась — она действительно поступала — и именно Дамблдор был тем, кто приказал ее уничтожить.
Сириус побледнел и отрицательно покачал головой.
— Что?! Нет! Что заставило тебя подумать такое?! Откуда ты вообще можешь знать нечто подобное?
— Я знаю. Ты можешь сам убедиться — записи все еще существуют.
— Но это абсурд! Зачем ему это делать? — неверяще спросил мужчина.
— Потому что он знал, что ты этого не делал, — ответил Гарри спокойным, уверенным тоном.
— Что?! Это просто бред! Если бы он знал, он…
— Нет. Это правда. Тебя отправили в Азкабан во время военного положения, что дало директору возможность срочно подать на рассмотрение прошение о том, чтобы ему дали полномочия в качестве моего опекуна, и протолкнуть его без какого-либо сопротивления еще до того, как завещание моих родителей было озвучено. Благодаря нему он получил право определять мое дальнейшее место жительства, без вмешательства со стороны Министерства, но, взгляни, как он в итоге напортачил. Потеряв меня, Дамблдор скрыл этот факт от Министерства и решил не просить помощи в моих поисках, потому что знал, что потеряет свой статус уполномоченного лица. Он был уверен, что если продолжит искать, то найдет меня и сумеет скрыть свой просчет — но ему это не удалось, — самодовольно ухмыльнулся Гарри и откинулся назад в своем кресле, кладя ногу на ногу.
— Даже спустя годы неудач, он продолжал скрывать свою ошибку, а когда сумел-таки разыскать меня летом перед моим первым учебным годом, смирился с моими желаниями, боясь потерять меня снова. Он пошел на поводу прихотей ребенка только для того, чтобы о его промахах не стало известно Министерству и обществу. Он позволил мне проживать одному, без чьего-либо присмотра, в течение нескольких летних каникул вместо того, чтобы донести эту информацию до соответствующих служб и заставить меня подчиниться закону. И все это — чтобы скрыть свои ошибки. Хотя едва ли я единственная ошибка, которую Дамблдор так отчаянно пытался скрыть. Вся война против Волдеморта была попыткой исправить все те ошибки, что он совершил, когда Том Риддл был еще учеником Хогвартса.
— Победа Дамблдора над Гриндевальдом являлась способом скрыть то, что он сам рассматривал как свою самую большую ошибку. Не было никакой великой цели спасти волшебный мир от сумасшедшего, злого колдуна, намеревавшегося перенести войну с континента на территорию Британии. Скорее, это стало отчаянной мерой, предпринятой человеком, до смерти боявшимся, что его ужасное прошлое настигнет его, а о его грязных делишках станет известно людям. Ты знал, что когда-то Альбус Дамблдор и Геллерт Гриндевальд были любовниками? Знал, что Дамблдор случайно убил свою собственную сестру, когда защищал Гриндевальда от своего брата Аберфорда? Никак не тянет на героические подвиги, ммм?
— Что?! — брызжа слюной, захохотал Сириус. — Ты шутишь!
— Директор далеко не святой, Сириус Блэк, — жестко констатировал Гарри. — Он не сияющий маяк света, которым вы все его видите. Он политик, игрок и манипулятор. Идеалист и глупец, запустивший свои руки слишком во многое и слишком глубоко. Директор накопил чересчур много власти и влияния за прожитые годы, а потому чересчур многое возомнил. Он верит, что его обязанность — вести нас всех по верному пути, а также оберегать от тех ошибок, которые он сам совершил в прошлом. А совершил он их очень много, поэтому, по его мнению, его опыт что-то да должен значить. Но кто он такой, чтобы определять, что правильно?
— Едва ли его суждения наилучшие. Даже сейчас, учитывая предполагаемое возвращение Волдеморта, Дамблдор переложил все свои надежды и планы на плечи одного ребенка, которому еще до рождения пророчеством было предначертано победить Темного Лорда. И, кстати, кто же был этим великим пророком? Тебе известно, что именно Сибилла Трелони произнесла слова, которые обрекли на смерть меня и моих родителей? И знаешь, когда она выдала сие великое истинное пророчество? Во время собеседования. Когда она явно просто хотела произвести впечатление.
— Альбус Дамблдор жаждет, чтобы я стал «лицом» его крестового похода, который поможет ему в очередной раз скрыть свои ошибки. Он не менее подлый и двуличный, чем самые ужасные слизеринцы, которых ты так сильно презираешь. Действительно ли тебя устраивает, что такой человек будет думать за тебя, Сириус Блэк? Ты уверен, что снимать перед ним шляпу, слепо следовать за ним и его политическим направлением, а также передавать свои голоса будет хорошей идеей?
— Вааах… Погоди. Погоди, Гарри, этого слишком много… Я… Я даже не знаю, с чего начать, — попросил Сириус почти с отчаянием, подняв руки. — Ты правда веришь, что Дамблдор позволил мне гнить в Азкабане, чтобы получить опеку над тобой, и оставил там, чтобы никто не начал задавать вопросов о том, где ты, и не узнал, как он облажался?
— Да, — лаконично ответил Гарри, сложив руки на груди.
— И ты действительно уверен, что Дамблдор и Гриндевальд были любовниками? — скептически уточнил мужчина.
— Были, — кивнул Поттер. — Спроси Аберфорта. Спроси Батильду Бэгшот.
— Батильду как? Имя кажется знакомым.
— Она автор «Истории Магии» и еще полдюжины книг, самая старая волшебница в Британии на данный момент, а также двоюродная бабушка Геллерта Гриндевальда. Она жила в Годриковой Впадине, когда Дамблдор и его семья переехали туда. Альбус тогда был еще мальчишкой. Батильда Бэгшот знает все о скандале между Геллертом, Альбусом и Аберфортом. Она также присутствовала на похоронах Арианы и видела, как Аберфорт ударил брата по лицу так сильно, что тот почти потерял сознание, потому что справедливо винил Альбуса в смерти их сестры, и был возмущен тем, что тот посмел прийти на похороны.
— Я никогда не слышал о чем-то подобном, — покачал головой Сириус, не желая верить услышанному.
— Ну еще бы. Дамблдор поработал очень тщательно, стараясь скрыть все за завесой тайны. После смерти Арианы Гриндевальд покинул Британию и вернулся на континент, где позднее, накопив достаточно сил, начал войну, которую они с Альбусом в юности вместе планировали, ослепленные своими амбициями. Конечно, к тому времени, Дамблдор стал чудовищно стыдиться своего участия в разработке этих планов и отчаянно желал, чтобы никто и никогда не выяснил правду. Так что, когда Гриндевальд впервые пригрозил вернуться в Британию и начать военные действия, у директора не осталось иного выбора, кроме как выступить против него, либо рисковать собственным разоблачением.
— Именно поэтому Дамблдор вызвал Гриндевальда на их знаменитую дуэль, а тот, в свою очередь, принял этот вызов. Это было меньшее, что он был должен своему любовнику, ведь в истории со смертью Арианы он сыграл ключевую роль. Альбус пошел на это, не потому что был героем, желавшим спасти страну и одолеть Темного Волшебника. Он просто спасал свою задницу, — медленно протянул Гарри.
— Как… как ты можешь обо все этом знать? Как ты мог знать о том, что я невиновен, или где искать Хвоста, или о том, кто такой Ремус, когда сидел рядом с ним в купе по дороге в школу? Он рассказывал мне, что ты, казалось, знал, кто он такой, без каких-либо объяснений. И он подслушал однажды твой разговор с Драко Малфоем — ты знал многие вещи. Которые никак не мог знать, и все равно знал. И все то, что ты рассказал о Дамблдоре, просто немыслимо. Я просто не понимаю! — расстроено воскликнул Блэк.
Гарри склонил голову на бок, размышляя, какую позицию занять. Через мгновение у него в голове возникла одна идея, от которой на его лице заиграла довольная улыбка, и ему даже пришлось сдерживать желание засмеяться. Эта мысль однозначно не была чем-то, что он планировал использовать в этой жизни, но теперь, когда она внезапно осенила его, он не мог не видеть ее огромного потенциала и не прогнозировать, как будут развиваться будущие события с ее учетом. Мало того, что ему самому удастся здорово поразвлечься, с ее помощью он также сможет посеять смуту на стороне Дамблдора и его людей… В общем, идея казалась слишком соблазнительной, даже без какого-либо вдумчивого рассмотрения, хотя Гарри знал, что не должен поступать беспечно, не проанализировав все последствия. Но к черту последствия. Может быть, ему на самом деле стоило чаще выбирать то, что приносило удовольствие, а не то, что просто казалось хорошей идеей. А здесь он точно получит море веселья.
— Ты действительно хочешь знать? — бесцветным голосом спросил Гарри.
Сириус настороженно посмотрел на него, прежде чем сел ровнее и твердо кивнул головой.
— Хочу.
— Сибилла Трелони не настоящий провидец. Она просто шарлатанка. Любой, кто знает ее, может это подтвердить, — начал Поттер, и его крестный нахмурился, явно растерявшись.
— Ладно… — медленно произнес он.
— Я же нет.
— Что нет?
— Я не обманщик, — заявил Гарри, нагло ухмыляясь. — Я настоящий провидец. У меня бывают видения — всегда были, сколько я себя помню. Видения прошлого. Видения настоящего. Видения будущего.
У Блэка отпала челюсть.
— Ты шутишь?
— Нет. Я серьезен. Я знаю так много вещей благодаря видениям, которые у меня бывают.
— Тогда ты не можешь быть по-настоящему уверен, что прав! Все, что ты рассказал про Дамблдора и Гриндевальда, может быть просто вымыслом, рожденным твоим воображением! — заспорил мужчина.
Гарри покачал головой и пожевал губы.
— Ладно, пойду тебе навстречу. Как насчет того, чтобы позвать сюда Аберфорта и попросить подтвердить или опровергнуть все?
Сириус на секунду побледнел, но уже через мгновение был полон решимости.
— Хорошо, давай, — согласился он, кивнув, и, достав палочку, указал ей на настенное бра, висящее около двери. Огонек внутри нее загорелся красным, и Гарри знал, что аналогичный свет зажегся позади барной стойки внизу, сигнализируя хозяину, что им что-то нужно.
Поттер откинулся назад в своем кресле и начал разглядывать свои ногти, молчаливо ожидая прибытия Аберфорта.
— У тебя правда бывают видения? — спросил, наконец, Сириус, нарушив гнетущее молчание, воцарившееся в комнате.
— Угу, — промычал Гарри скучающим тоном. Тут он почувствовал изменение магического фора позади них и, обернувшись через плечо, бросил взгляд на дверь как раз тогда, когда раздался тихий стук, давший понять, что бармен пришел.
Аберфорт Дамблдор приоткрыл дверь и просунул голову внутрь.
— Вы что-то хотели, господа? — неприветливо спросил он.
Гарри полностью развернулся в его сторону и одарил дружелюбной улыбкой, которая совсем не соответствовала его взгляду.
— Да. Боюсь, правда, это не совсем обычная просьба. Не могли бы вы присесть?
Аберфорт поколебался немного, но все же, коротко кивнув, вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Чуть помявшись, он подошел к пустому креслу, стоящему около стола, развернул к себе и уселся в него, окидывая осторожным взглядом двух волшебников.
— Что вам нужно? — спросил он.
— Мистер Блэк сомневается в достоверности некоторой информации, которую я ему сообщил, и так получилось, что вы, мистер Дамблдор, обладаете необходимыми знаниями, чтобы подтвердить или опровергнуть сказанное мной.
— Не знаю, о чем речь, но, наверное, попробую помочь, — нахмурился Аберфорт.
— Правда ли, что летом после окончания Хогвартса ваш брат, Альбус, встречался и состоял в довольно близких отношениях с Геллертом Гриндевальдом? — спокойно изложил Гарри.
Глаза Аберфорта почти комично расширились, а его губы на мгновение приоткрылись от шока, но он быстро сомкнул их и коротко кивнул.
— Это правда. Не знаю, где вы услышали об этом…, но это правда.
Сириус побледнел и тут же растерял всю свою решимость.
— Правда ли также, что Альбус провел то лето в ухаживаниях за Геллертом, строя с ним на пару безумные планы, вместо того, чтобы заботиться о своей больной сестре Ариане, и свалив на вас обязанность присматривать за ней?
— Откуда… откуда вы это знаете? — пораженно спросил Аберфорт, качая головой.
— Это правда? — повторил Гарри настойчиво.
Старик приоткрыл рот, но, так ничего не сказав в течение нескольких секунд, тяжело сглотнул и кивнул головой.
— Да, правда, — подтвердил он, наконец, и гнев слегка исказил черты его лица.
Гарри коротко кивнул в ответ, одарил мужчину сочувствующим взглядом и продолжил.
— Вы были школьником, а значит, были обязаны вернуться осенью в Хогвартс. Ваша мать умерла как раз перед выпуском Альбуса, оставив вас троих без присмотра. Все обязанности должен был взять на себя Альюус, но он избегал их, будучи увлеченным привлекательным золотоволосым немецким мальчишкой. За несколько дней до наступления осени вы вступили в конфронтацию со своим братом и его другом и потребовали, чтобы Альбус принял ответственность. Чтобы начал заботиться об Ариане, ведь вы больше делать этого не могли — вам нужно было возвращаться в школу.
— Потом разгорелась ссора, — мягко произнес Поттер некоторое время спустя. Взгляд Аберфорта стал замутненным, а на его лице явственно проступили морщины, свидетельствуя о глубокой скорби.
— Да, — прошептал он.
— И Ариана была убита, — осторожным, тихим голосом закончил Гарри.
Старик плотно закрыл глаза, и Гарри увидел, как несколько раз дернулся его кадык, прежде чем он снова кивнул.
— А Геллерт сбежал.
— Да, — подтвердил Аберфорд, и нотки гнева снова стали слышны в его голосе.
В комнате снова воцарилась тишина, и Гарри не решался какое-то время ее прерывать, давая бармену прийти в себя.
— Спасибо, мистер Дамблдор, — наконец, высказался он. — На этом все.
Старик поднял на него взгляд и, смутившись, вздрогнул.
— Но…, но откуда? Как вы узнали?
— Батильда Бэгшот, — просто объяснил Гарри.
Аберфорт скептически посмотрел на него, но потом кивнул головой.
— Удивительно, эта старая летучая мышь еще жива…
— Да, вполне.
Бармен пробормотал еще что-то, прежде чем поднялся с места и неловко огляделся.
— Эм… на этом все тогда?
— Да, спасибо вам, — поблагодарил Гарри.
Аберфорт неторопливо вышел из комнаты, оглянувшись при этом несколько раз и с опаской смотря на Поттера, прежде чем, наконец, исчез за дверью. Громкий звук от захлопнувшейся двери эхом разнесся в тишине помещения, но Гарри не нарушал ее, ожидая, пока заговорит Сириус.
— Ты действительно видел все это в видениях? Или Батильда Бэгшот на самом деле рассказала тебе все?
— Я никогда не общался с ней — ни письменно, ни как-либо еще. Мы никогда не встречались, — любезно пояснил Гарри.
— Ты узнал все из видений? — повторил вопрос Сириус, все еще не веря.
— Да, — ответил Гарри, пожав плечами.
— Я никогда не слышал, чтобы у кого-то из Поттеров имелась предрасположенность к прорицанию, — пробормотал Блэк, качая головой. — Лили даже не посещала этот предмет — она считала его ерундой.
— Я тоже не посещаю этот предмет, — подметил Поттер, снова пожимая плечами. — В Хогвартсе его действительно преподают отвратительно, особенно теперь, когда эта обманщица Трелони его ведет. Кроме того, Видение — не то, чему можно научиться.
— Ты сказал, что видишь вещи из прошлого, настоящего и будущего, означает ли это, что ты видел, вернулся ли Сам-Знаешь-Кто?
Гарри раздраженно вздохнул, будто его страшно выводил из себя этот вопрос.
— Да, видел. Но он не тот, о ком нам следует беспокоиться. Дамблдор лишь теряет время, пытаясь разыскать Волдеморта и готовясь к атакам Пожирателей Смерти. Их не будет. Однако на горизонте есть другая угроза, к которой директор остается абсолютно слеп и будет оставаться таковым еще очень долгое время. Путь, что он выбрал, приведет нас всех к погибели и уничтожению магической Британии — вопреки его благим намерениям. Директор — глупец, и чем больше поддержки он получит в ближайшие годы, тем быстрее мы падем, когда все случится. Мы будем не готовы. Он будет заставлять нас пытаться решить все дипломатически, идя на одну уступку за другой, и ратовать за мирные решения, которые с течением времени лишь сделают нас более уязвимыми. Наш враг воспримет нас как слабаков, над которыми легко доминировать, и полностью сокрушит.
Сириус снова спал с лица, сжал край стола и с ужасом уставился на своего крестника.
— Что… кто? Если не Сам-Знаешь-Кто, то кто будет этим врагом, что уничтожит нас?
Гарри чуть склонил голову набок, словно оценивая мужчину, прежде чем снова заговорил.
— Магглы. Они обнаружат нас, и нет никакого способа их остановить. Это коснется не только нас — волшебников раскроют по всему миру. Наши нынешние барьеры не смогут больше скрывать нас от них. Их технологии разовьются настолько, что мы больше не сможем обманывать их. И когда они найдут нас… это будет началом конца для всех, кто наделен магией.
— К-когда? Когда это произойдет? — сиплым голосом спросил Блэк.
— Где-то между 2006 и 2008 годами, в зависимости от ряда факторов. Но не думаю, что есть шанс отдалить это событие еще дальше. Это невозможно, — холодно констатировал Гарри.
— Тогда что нам делать? — выпрямившись, воскликнул Сириус с отчаянием и обреченностью в голосе. — Если нет никакого способа остановить их — что мы можем? Почему тебя тогда вообще волнует вся эта политическая хрень, если мы все равно обречены?
— Я не верю, что мы обречены, — задумчиво рассудил Гарри. — Я верю, что мы сумеем защитить себя, если как следует подготовимся. Некоторые магические сообщества в других странах смогли избежать наиболее страшных последствий, которые обрушились на остальных — на нас в том числе. Я думаю, существует вероятность, что мы сумеем сделать то же самое, если найдем правильный подход к проблеме. И именно поэтому для меня важна вся эта «политическая хрень».
— Нам нужно сменить приоритеты и начать работать над увеличением силы своих людей и укреплением нашей защиты, готовясь к грядущему. На данный момент мы просто отвратительно не подготовлены. Наш политический курс должен измениться, если мы хотим достойно преподнести себя и выжить в приближающейся борьбе. Я могу помочь этим изменениям произойти и именно поэтому хочу получить возможность как можно раньше использовать свои четырнадцать мест в Визенгамоте. Именно поэтому я отказываюсь позволить Дамблдору хоть каким-то образом иметь к ним доступ. Он заблуждающийся глупец, преследующий несбыточную мечту об искуплении, и своими идеями и методами он лишь отбросит нас еще дальше.
— И ты считаешь, что знаешь, как все организовать, лучше, чем он? — уточнил Сириус с легким сомнением.
— Я видел это. Не один исход, а много возможных исходов, а также пути, которые к ним привели. Я видел, что случится с нашим миром, если все, чего хочет Альбус Дамблдор, сбудется. Это был наихудший вариант.
— Тогда почему тогда ты не расскажешь ему?! Поведай ему о своих видениях. Почему ты не пытаешься работать вместе с ним, чтобы убедиться, что он не сделает тех ошибок, о которых ты говоришь?
— Это будет просто потерей времени, — протянул Гарри скучающим тоном.
— Но не сделает ли это то, на что ты надеешься, легче, если ты просто поговоришь с ним? Если вы вместе разделите общие цели вместо того, чтобы бороться друг с другом? Если ты объяснишь ему, почему, уверен, он…
— Нет, — резко перебил Поттер мужчину. — Чтобы выжить, нам придется прибегнуть к насилию. Мы будем обязаны заставить магглов бояться нас и уважать нашу силу. Нам придется продемонстрировать им, что если они попытаются причинить нам вред, мы причиним его в ответ, и это нужно будет доказать не только на словах, но и на деле. Если мы пойдем мирным путем, мы проиграем. Но директор никогда не согласится применять насилие против магглов. Он будет упорно искать способ выжить, не прибегая к нему, но такого способа нет.
— Как ты можешь быть так уверен? — едва слышно прошептал Сириус.
— Я просто могу.
Блэк смиренно вздохнул и снова поник. Следующие несколько минут он, нахмурившись, сверлил взглядом поверхность стола, а Гарри спокойно позволял ему размышлять.
— Что насчет Сам-Знаешь-Кого? — наконец, спросил мужчина.
— А что с ним?
— Он вернулся?
— Да.
Сириус распахнул глаза и снова на какое-то время задумался, прежде чем опять заговорил.
— И что он собирается делать? Если он развяжет очередную войну, не ослабит ли это нас еще сильнее и не сделает еще более уязвимыми для магглов?
Гарри склонил голову на бок и, прикинув что-то, тихо хмыкнул.
— Ннн… нет. Он пока неизвестная переменная. Хотя у него есть возможность радикально изменить положение вещей.
— И? Разве это не плохо? Не должны ли мы, в первую очередь, быстро разобраться с ним, чтобы нам не пришлось больше переживать о нем? — настойчиво гнул свое Блэк.
— Нет. Это плохая идея.
— Что? Почему?
— У него может быть шанс нас спасти, — беззаботно ответил Гарри, пожав плечами. — Он больше не сумасшедший: магия, которая уничтожала его разум, исчезла. Именно поэтому он, вернувшись аж два года назад, до сих пор не собрался вместе с Пожирателями Смерти и не приступил к каким-либо рейдам или налетам. Магическая война 1970 года не повторится. Больше не будет войн среди волшебников — следующая война будет с магглами. И существует вероятность, что если Волдеморт поведет нас в этой войне, мы ее выиграем.
Сириус в шоке уставился на своего крестника.
— Ты… ты сможешь объединиться с человеком, который убил твоих родителей? — прошептал он, напрягшись и стиснув зубы.
— Я объединюсь с кем угодно, у кого будет шанс спасти волшебников и волшебниц от страданий и смерти. По правде говоря, я не особенно помню родителей. Не очень. Но я очень отчетливо помню каждое видение о войне. Помню разбитые семьи. Убитых и плененных волшебников. Расчлененные трупы тех из них, кто пал жертвами экспериментов. Помню магов, ставших узниками или заложниками, вынужденными творить чудеса для людей. От которых ожидали решения всех маггловских проблем — и убитых, когда это сделать не удалось. Сперва вознесенных некоторыми людьми — и отверженных после, а также презираемых многими с самого начала. Я видел, как на наши сообщества совершали облавы, как нас бомбили и истребляли. Сажали в тюрьмы, продавали как рабов и насиловали. Вели охоты на целые семьи, пока успешно их не затравливали. Помню, как волшебники начинали скрываться: прекращали использовать магию и жили как магглы, в вечном страхе, что однажды кто-то выяснит, кто они на самом деле такие. До дрожи боясь отправлять детей в школы, где те могли случайным выбросом магии выдать себя.
— Я видел это. Я знаю это. Это реальность, с которой я столкнулся, и она куда важнее, чем какая-то мелкая месть мужчине, убившему двух людей, которых я едва помню, в то время, когда он был столь сильно осквернен темной магией, что почти потерял разум. Я не настолько эгоистичен, чтобы плюнуть на весь остальной мир из-за личной обиды к тому человеку, у которого имеются неплохие шансы нас спасти.
Сириус отпрянул назад, как будто получил пощечину, и вытаращился на Гарри со смесью шока и ужаса на лице. Но постепенно начал приходить в себя и, подавляя свой страх, нахмурил брови.
— Это… звучит ужасно. Ты… ты видел это все? В этих своих видениях? — прошептал он.
— Да, — резко ответил Поттер и отвел взгляд, пытаясь унять бурю эмоций, что нахлынула на него из-за воспоминаний, которые он обычно держал крепко запертыми в глубинах памяти. Он предпочитал обособляться от этих воспоминаний настолько сильно, насколько вообще возможно для человека, но, конечно, это не всегда удавалось. Они оставались частью того, кем он являлся, и играли ключевую роль в некоторых его жизнях — тех, где он прожил достаточно долго, чтобы увидеть, как все разрушается. Конечно, Гарри постарался выставить все в еще более ужасном свете, чем оно было в действительности, чтобы произвести сильное впечатление. Его семья и друзья всегда, по факту, практически всегда умудрялись выжить. Да, это было трудно, и им приходилось многим жертвовать, но у них получалось. Но он видел много, очень много магов, ставших жертвами насилия.
Вероятно, он создал у Сириуса впечатление, что все происходило более быстро, непрерывно и жестоко, чем было на самом деле. В реальности противостояние не представляло из себя непрекращающуюся войну с полями сражений, победителями и проигравшими, и все же оно было полно ужасов, и действительность становилась лишь хуже, чем дольше все продолжалось. Во многих странах — Британии в том числе — волшебники стали второсортными гражданами, и их насильно заставили интегрироваться с магглами, а также регистрироваться, чтобы за ними можно было наблюдать и, при необходимости, отслеживать. Прежние защищенные личные участки земли у них отняли, а все те, что остались скрытыми, считались незаконными. Таким образом маггловское правительство получало уверенность, что волшебники не затевали втайне что-либо опасное. Преступления, совершенные магглами в отношении магов, часто оставались безнаказанными. Черный рынок, где ведьм и детей волшебников покупали и продавали как скот, процветал, и несмотря на то, что некоторые магглы были возмущены подобным и высказывали протесты, слишком многие спокойно закрывали на это глаза.
Это был кошмар. Если кто-то думал, что нынешнее Министерство Магии коррумпировано и попирает чьи-либо права и традиции, ему точно не хотелось бы узнать, насколько все будет плохо, когда маггловское правительство полностью распустит Министерство магии и поставит своих людей руководить волшебниками.
Гарри не испытывал ни малейших угрызений совести по поводу того, насколько неотложной воспринял проблему его крестный, особенно, если учесть, что существовала вероятность, что Дамблдор убедит его поделиться воспоминанием об этом разговоре. Гарри ни капли не сожалел о том, что преувеличил серьезность ситуации, если она, возможно, поможет донести толику здравого смысла твердолобому Альбусу Дамблдору.
Сириус низко и протяжно застонал и откинул голову назад, уставившись прямо в потолок.
— Это просто… слишком. Я даже не знаю, что сказать. Дамблдор хотел, чтобы я, придя сюда, как минимум, убедил тебя не позволить Малфою использовать твои голоса; я сам пришел сюда, надеясь, что смогу убедить тебя, что выбрать Малфоев будет самоубийством…, а теперь все это… Я не был готов к подобному.
— Я буду в порядке с Малфоями, — твердо изрек Гарри.
Блэк вытянулся вперед и с любопытством посмотрел ему прямо в лицо.
— Ты знаешь это благодаря видениям? — спросил он.
— Да, — как нечто само собой разумеющееся произнес Поттер, зная, что так убедить мужчину было гораздо легче. У Сириуса все равно останутся сомнения, но, по крайней мере, это объяснение он мог рационально принять.
Его крестный выдал обреченный, протяжный вздох и снова сполз в кресло.
— Ты не должен заниматься решением проблем с такими людьми. Если ты… не знаю… хочешь попытаться спасти магический мир, ты должен позволить нам помочь тебе. Не кому-то вроде Малфоев! И, черт возьми, не обращаясь за поддержкой к Сам-Знаешь-Кому. Это просто безумие!
— Мы не плохие парни, Сириус, — мягко подчеркнул Гарри.
Тот слегка побледнел и нахмурился.
— Я никогда не говорил, что ты такой, Гарри… Ты… ну, ты сын Джеймса и Лили. Ты мой крестник, хочешь ты этого или нет. Да, я облажался, но теперь я здесь и я хочу быть здесь, рядом с тобой. Джеймс и Лили доверились мне и поручили присматривать за тобой. Мне страшно представить, что они подумали бы, если бы я позволил тебе уйти с такими людьми как Малфои. Я…
— Они тоже не плохие парни, — решительно отрезал Гарри.
Блэк запнулся, и черты его лица исказились от того внутреннего конфликта, что бушевал в нем и отражался в его глазах.
— Гарри… они не хорошие люди. Они…
— Когда ты в последний раз разговаривал с Нарциссой? — поинтересовался Гарри, перебивая его. — Если уж на то пошло, ты вообще хоть когда-нибудь цивилизованно беседовал с Люциусом, не пытаясь намеренно спровоцировать ссору? Ты хоть когда-нибудь пытался преодолеть свои предвзятые суждения и неприязнь ко всему, что связано со Слизерином и чистокровными, и попробовать по-настоящему узнать хоть одного из них и посмотреть на все объективно? Люциус — очень амбициозный мужчина. Ради достижения своих целей он может совершать поступки, которые другие сочтут аморальными или, как минимум, сомнительными, но его цели не особенно отличаются от тех, что имеются у большинства людей. Самым основным, ключевым приоритетом для него всегда была и будет семья. Он не плохой человек. Я не стану отрицать, что он совершал неприглядные поступки, но большую их часть он совершил тогда, когда был гораздо моложе и глупее. Я не собираюсь выгораживать его, но я не могу не оспаривать твое мнение. Он не такое страшное зло, каким ты его изображаешь.
Сириус разочарованно зарычал и покачал головой.
— Это ничего не меняет. Ты не должен быть с ними. Ты должен быть с нами!
— Вот в этом и проблема — в этом все наши проблемы, по-хорошему. То, что мы сознательно разделяем «нас» и «их». Все наши внутренние противоречия и конфликты рождаются из этого, и именно поэтому у нас так много проблем. Мы должны оставаться едины. Не только чистокровные, полукровки и магглорожденные — не только гриффиндорцы и слизеринцы — но все волшебные существа. Люди, гоблины, кентавры — все мы должны сплотиться, если хотим выстоять перед магглами и защитить свое право на существование. Да, у нас есть магия, но они превосходят нас численно. И превосходят очень во много раз.
— Когда ты научишься думать о «Темных волшебниках» как о союзниках и равных себе — тогда мы сможем поговорить. Потому что — честно? Ты говоришь «они», подразумевая Волдеморта, и Люциуса Малфоя, и Северуса Снейпа, и Пожирателей Смерти в Азкабане. Ты думаешь о слизеринцах и чистокровных наподобие твоих родителей и кузин, и обо всех детях в школе, над которыми творил шалости, потому что считал, что они заслужили их, так как были детьми друзей твоих родителей. Но твое «они» уже включает меня. Я уже с ними, Сириус. Поэтому твое «мы» против «них» будет означать «ты» против «меня». В нынешней ситуации мы уже на противоположных сторонах. Только дело в том, что все это разделение не имеет смысла. По крайней мере, в конце концов не будет иметь.
После этого их встреча довольно быстро завершилась. Гарри стало ясно, что Сириус невероятно возбужден и взволнован результатами их беседы, хотя и расстроен тем, что им пришлось ее заканчивать. Гарри, извинившись, сказал, что не хотел тратить весь выходной на одну только их встречу и сумел убедить мужчину отпустить его.
При этом ему было очень любопытно, как много времени пройдет, прежде чем Сириус сольет все содержание их разговора Дамблдору. Без сомнения, он будет долго колебаться по этому поводу, но, в конце концов, все равно расскажет, в этом Гарри был уверен.
Гарри пришел к выводу, что не стоит убеждать Сириуса держать все в секрете — это лишь вызвало бы у мужчины подозрения. А так он сумел посеять семена сомнений по поводу безупречной репутации Дамблдора, которые будут прорастать и укрепляться все сильнее, когда его крестный начнет думать самостоятельно. Гарри знал, что, не смотря ни на что, Сириус все равно в итоге поведает Дамблдору все, что узнал сегодня. Ну, по меньшей мере, большую часть. Он, вероятно, решил, что если директор узнает о причинах выбранного Гарри пути, то все поймет и захочет помочь — а не препятствовать. Гарри считал иначе, но, тем не менее, хотел, чтобы Дамблдор узнал — даже если в результате он лишь начнет сомневаться в себе и попытается посмотреть на свои поступки с другой стороны.
А попытается он однозначно.
Гарри самодовольно ухмыльнулся и двинулся в сторону замка, жалея, что не сможет наблюдать тот момент, когда Дамблдор, наконец, услышит отчет Сириуса о встрече.
@темы: перевод, Гарри/Том, Again and Again