AaA9

[Akula1535]

Автор оригинала: Athey
Оригинал: www.fanfiction.net/s/8149841/1/Again-and-Again
Основные персонажи: Северус Снейп, Драко Малфой, Гарри Поттер, Люциус Малфой, Том Марволо Риддл
Пэйринг: Гарри Поттер/Том Риддл, Драко Малфой/Гарри Поттер(односторонний)
Рейтинг: NC-17
Жанры: Джен, Слэш (яой), Фэнтези, Философия, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Макси
Статус: в процессе
Саммари: Гарри Поттер исчезает с порога дома Дурслей. Дамблдор не может его найти. Мальчик объявляется только перед своим первым годом обучения. Он холодный и равнодушный ребенок. Гений, распределенный на Слизерин и вызвавший множество вопросов, на которые никто не смог найти ответы.

Глава 9

Люди, как правило, избирают некие средние пути, являющиеся наиболее губительными; ибо они не умеют быть ни действительно дурными, ни действительно хорошими.
Никколо Макиавелли.

***

Ноябрь прошел быстро, никаких намеков на то, что могло происходить с Сириусом, не появилось. Гарри не знал, убил ли тот Петтигрю или все-таки решил попытаться обратиться за помощью и вернуть себе доброе имя.

Поттер постоянно говорил себе, что ему все равно, и что ранее он повел себя как полный идиот. Что уже входило в привычку. Но он спасал крестного так много раз… что было бы странно остаться в стороне и не вовлечь себя в его проблемы и на этот раз. Дементоры все еще не покинули окрестности школьной территории, так что Сириус, вероятно, все еще оставался поблизости. Хотя этот факт не позволял однозначно определить, какой вариант развития событий он избрал. Возможно, Сириус связался с Ремусом и/или Дамблдором и получал их содействие, и это была причина, по которой он все еще находился в окрестностях замка. Также существовала вероятность, что Блэк убил Петтигрю, но проигнорировал совет покинуть страну и вместо этого оставался на школьной территории из-за Гарри… который очень надеялся, что это не было правдой. В любом случае, волноваться о чем-то неизвестном Поттер считал пустой тратой времени.

Так что вместо этого он сосредоточился на своих работах и школьных занятиях.

Декабрь быстро приближался, и в общей гостиной Слизерина уже повесили лист, на котором должны были отписаться те, кто собирался остаться в замке на каникулы. Гарри, заметив его, собрался добавить свое имя в список, но его остановил Драко.

— Я решительно запрещаю тебе снова запереть себя на каникулах в этом старом, продуваемом сквозняками замке. Это просто возмутительно, — властно заявил Малфой и, оттащив Поттера от доски объявления, потянул в сторону общей спальни.

Гарри, ошеломленно глядя на блондина, позволил увести себя.

— И что ты предлагаешь, Драко?

— Ты поедешь со мной ко мне домой, — констатировал Драко, как если бы данный факт не подлежал к обсуждению.

— Я не совсем уверен, что твой отец это одобрит, — попытался уклониться Гарри, едва сдерживая желание рассмеяться.

— Ерунда. На самом деле я уже заручился его и маминой поддержкой. Мама согласилась, что это великолепная идея, и что оставаться в замке на все праздники, особенно учитывая наличие дементоров, все еще скитающихся вокруг него, будет страшной несправедливостью.

Поттер приподнял бровь и наградил друга недоверчивым взглядом.

— Твои родители хотят, чтобы я остался в их доме на Йоль?

— Да, конечно. Почему в это так сложно поверить? — воскликнул Драко с раздражением.

— О, даже не знаю, Драко. Может, потому что я мальчик, ответственный за падение Темного Лорда, а твои родители в каком-то смысле были его поклонниками.

Драко патетично закатил глаза.

— Пфф, не драматизируй. Как будто кто-то действительно винит тебя в этом. Ну, кто-то здравомыслящий, я имею в виду. Ты был совсем крошкой. Тот, кто способен поверить, что ребенок пятнадцати месяцев от роду смог целенаправленно применить неизвестную магию и одолеть самого могущественного волшебника среди живущих — просто идиот.

— Да, с этим я точно согласен, — произнес Гарри, коротко кивнув головой.

— Если уж на то пошло, скорее всего, твоя мать сделала что-то, что спасло тебя и уничтожило тело Темного Лорда. Только не говори никому, что я тебе это сказал. Она ведь была… эм…

— Магглорожденной, — пришел на помощь Поттер.

— Да. Не то чтобы многие чистокровные признавали это. Возможность, что…эм…

— Магглорожденная.

— Что магглорожденная волшебница, возможно, ответственна за уничтожение Темного Лорда. Не особо популярная версия. Тем не менее куда более разумная, чем предположение, что это ты что-то сделал.

— На самом деле это была довольно запутанная комбинация случайностей, которые просто идеально совпали вместе, и вины Волдеморта в произошедшем было куда больше, чем чьей-либо еще, но, да, моя мама тоже сыграла заметную роль. Я же действительно ничего не сделал. Но, как ты и сказал, мне было всего пятнадцать месяцев, что я вообще мог бы сделать?

Драко внезапно замер и, распахнув глаза от удивления, посмотрел на Гарри.

— Ты намекаешь на то, что знаешь, почему выжил, а он…, а он — нет?

— Ну, так случилось, что Волдеморт вообще-то не умер, поэтому подобное утверждение не совсем верно, но, да, я знаю, почему это случилось.

Выражение лица Малфоя стало чуть более натянутым.

— Что ты имеешь в виду? — прошептал он со странной надеждой в голосе. — Что ты имеешь в виду, говоря, что он не умер? То есть, я слышал, как шептались люди… Говорили, что он на самом деле не умер, а просто… был изгнан или что-то такое, но ведь его тело было полностью уничтожено, правильно? От него не осталось ничего кроме пепла.

— Волдеморт выжил. По факту, на данный момент он жив в полном смысле этого слова. Он получил тело обратно прошлой весной. Правда, не имею ни малейшего понятия, чем он с тех пор занимался. Я в основном ожидал, что он призовет своих последователей и начнет втайне строить какие-то планы, но, очевидно, он этого не сделал. И у меня нет ни одной догадки, почему.

— Стой, как ты об этом узнал? Как ты вообще смог бы узнать, что Темный Лорд вновь… эм… приобрел тело? Если бы он вернулся, мой отец знал бы об этом! — с негодованием выкрикнул Драко, после чего побледнел и поспешно захлопнул рот.

— Не волнуйся, Драко, — тихо засмеялся Гарри. — Мы в нашей общей спальне, ты можешь спокойно говорить все, что захочешь, о своем папеньке и его принадлежности к некоторым Темным Лордам. Не то чтобы я уже не знал об этом.

На щеках Малфоя тотчас расцвел румянец, скрыв его бледность, и мальчик, нахмурившись, перевел угрюмый взгляд в сторону дальней стены.

— Кроме того, — продолжил Гарри, — я знаю, что он вернулся, потому что видел его. Я несколько часов пробыл с ним в одной комнате, мы довольно цивилизованно поболтали, и он позволил мне жить! Потрясающе, да? Мы также общаемся с тех пор, обмениваясь письменными сообщениями время от времени, хотя Волдеморт никогда не делится со мной информацией о том, чем занят, но я особо и не спрашиваю. Ты там в порядке? Чувствуешь себя лучше после того, как нечаянно признался, что твой отец — Пожиратель Смерти? Я вот только что признал, что частенько переписываюсь с Темным Лордом.

— Ты лжешь! — изумленно заявил Драко. — Ты определенно лжешь!

— Зачем мне лгать об этом? — скептически осклабился Гарри.

— Но… зачем ты тогда рассказываешь мне об этом сейчас? Обрушиваешь эту информацию как гром посреди ясного неба? И все-таки, если бы Темный Лорд вернулся прошлой весной, мой отец знал бы об этом!

— Не имею ни малейшего представления, почему Волдеморт предпочел не вмешивать Пожирателей Смерти, — вздохнул Гарри. — Но, насколько я могу судить, он не связался ни с кем из своих прежних последователей. Я сомневаюсь, что это что-то личное конкретно против твоего отца. Со Снейпом он тоже не вступал в контакт.

— Ты знаешь о Снейпе?

— Конечно, — закатил глаза Гарри. — Кто, как ты думаешь, прикрывал меня, когда я ходил на встречу к Волдеморту? Это произошло посредине школьного года, мне пришлось ускользать из замка, чтобы увидеться с Темным Лордом. Помнишь те выходные, когда я был «болен»? — на этом слове Поттер изобразил соответствующий жест пальцами. — Снейп прикрывал меня, утверждая, что проверил мое состояние и обеспечил необходимыми зельями, так что мне не пришлось идти к мадам Помфри.

— Ты и вправду серьезно, — шокированно прошептал Малфой.

— Да, Драко, я весьма серьезен, — проговорил Гарри, мягко засмеявшись. — И насчет того, почему я говорю тебе об этом сейчас. Теперь, когда у нас с тобой состоялся небольшой обмен откровениями, я бы хотел, чтобы ты прямо сказал мне, имеются ли у твоего отца скрытые мотивы приглашать меня к себе в дом на праздники?

— Скрытые мотивы? — повторил Драко с ноткой обиды.

— Твой отец — типичный слизеринец, Драко. Он был арестован за то, что состоял в рядах Пожирателей Смерти — пойман, нося Темную Метку на своем предплечье — и все же сумел избавиться от всех обвинений, не подпортив себе репутацию. И даже сумел достичь очень влиятельной и значимой позиции в Министерстве магии. Это требует мастерства. Не может такого быть, чтобы у него не было некоего скрытого мотива в приглашении Мальчика-который-выжил к себе домой почти на три недели, — невозмутимо констатировал Гарри.

Драко рассеянно кивнул, как бы признавая правоту друга, выглядя при этом крайне польщенным его замечанием касательно умений своего отца.

— Он сказал, что ты представляешься ему многообещающим волшебником и, скорее всего, станешь влиятельным и могущественным, когда вырастешь, — Малфой мельком бросил косой взгляд в сторону Поттера. — Раз уж мы такие хорошие друзья, отец счел благоразумным для семьи Малфоев заслужить твое расположение.

— Семья Малфоев желает заслужить мое расположение? — тихо засмеялся Гарри. — Это мило. Эй, знаешь, твоя мать приходится мне троюродной сестрой. Если твой отец хочет попробовать преподнести общественности идею о прочных узах между нашими семьями, это, наверное, самый легкий путь.

— Троюродная сестра? Что за бред ты несешь?

— Ты мой троюродный племянник. Ты не знал?

— Что?! Ничего подобного! Это ведь не так?

— Моей бабушкой была Дорея Блэк. Она была двоюродной бабушкой твоей матери.

— Поттер женился на Блэк? — пронзительно вскрикнул Драко.

— Это было где-то в 40-х, я думаю, — ответил Гарри, пожав плечами. — Я не думаю, что Поттеров до женитьбы моего отца когда-либо относили к «предателям крови» на самом деле. Поттеры заключали браки со многими старыми и могущественными чистокровными семьями в течение нескольких столетий.

— Наверное… — нахмурился Малфой, — я не задумывался об этом. До сего момента я не осознавал, что они породнились с Блэками так недавно. Блэки обычно были довольно… разборчивыми.

— Ага, ну, не думаю, что остальная семья испытала жгучий восторг от этого брака. У меня сложилось впечатление, что Дорею стали презирать после замужества. Но наследства официально не лишали. Это одна из причин, по которой мой отец и Сириус Блэк были так близки. Сириус приходился отцу двоюродным племянником, они действительно были родней. Сириус вообще, будучи паршивой овцой в семействе, с радостью сдружился с сыном третьей дочери Сигнуса Блэка, к которой в семье умышленно относились с пренебрежением. Думаю, для него это просто был очередной способ послать к чертовой матери своих родственников.

— Я даже не предполагал подобного, — прошептал Драко, прежде чем моргнул несколько раз. — Какого дьявола мы вообще обсуждаем этому тему?

— Я указал на одну из возможных причин, которой твоя семья сможет объяснить общественности, почему я охотно поддерживаю с ней теплые отношения, когда всем известно, что твой отец носит Темную Метку на своей руке — и неважно, амнистировали его в Министерстве или нет. То, что вы являетесь одними из немногих моих кровных родственников в волшебном мире, может стать неплохим предлогом.

— Ты знал об этом все это время и никогда не говорил, что мы родственники? Что мы чертовы кузены?!

— Вообще-то мы далеко не кузены. Ты мой троюродный племянник. Это даже с натяжкой нельзя назвать близким родством.

— Не пытайся сменить тему! — возмущенно бросил Драко, а Гарри лишь нагло ухмыльнулся.

— Да, я знал все это время. Однако, откровенно говоря, я думал, что ты тоже знаешь. В конце концов, чистокровные семьи обычно уделяют много внимания обучению своих наследников и заставляют их едва ли не выучивать семейные древа.

Драко слегка покраснел.

— Я больше знаком с семейным древом Малфоев, а не Блэков, — пробормотал он в свою защиту.

— Понятно. Итак, возвращаясь к предыдущей теме. Помимо того, что твой отец желает создать некое подобие альянса между мной, у кого имеется потенциал стать политически значимой фигурой, и Малфоями, которые уже обладают солидной политической властью, есть ли еще какие-либо причины, по которым вы захотели пригласить меня?

Драко насупился и на мгновение нахмурил брови.

— Потому что я хочу, чтобы ты приехал, — сказал он, как если бы этого объяснения было достаточно. — Ты мой друг, и я настоял на том, чтобы тебе позволили приехать. Родители согласились.

Гарри моргнул.

Возможно… все действительно было так просто.

***

В результате Гарри принял приглашение Малфоев остаться в их доме на каникулы. Помимо того, что это разбавляло привычное однообразие его жизни, это было тем, чего он никогда не делал раньше, а потому разжигало интерес. Гарри также дал Драко разрешение поведать родителям часть их беседы, которая произошла в спальне общежития. К сожалению и разочарованию Драко, ему не разрешили рассказать о том, что Волдеморт вернулся, а Гарри встречался с ним прошлой весной, и с тех пор они общаются посредством переписки.

Знание такого большого секрета и одновременно невозможность рассказать о нем кому-либо сводило Малфоя с ума, и стало причиной того, что он огромное количество времени крутился вокруг Гарри и доставал своим нытьем. Изначально Поттер счел его поведение забавным, но оно быстро начало вызывать раздражение.

Наконец, наступило девятнадцатое декабря, и Гарри с Драко сели на Хогвартс-Экспресс вместе с почти всеми остальными третьекурсниками Слизерина и полдня спустя добрались до Лондона.

Малфои на платформе Кинг Кросс сдержанно поприветствовали мальчиков, соблюдая все приличия, поскольку находились на публике, хотя Гарри и не мог представить их, демонстрирующих привязанность на людях. Однако как только они покинули платформу, аппарировав к входу в поместье Малфоев, Нарцисса почти тотчас же увлекла Драко в свои объятия и начала причитать о том, как сильно соскучилась, и как ужасно, наверное, было учиться, когда неподалеку от школы постоянно находились дементоры.

Драко, конечно же, тут же густо покраснел и попытался выкарабкаться из хватки матери. Он посмотрел на Гарри со страшным смущением и ужасом в глазах, проскулив при этом банальное: «Мама!», что едва не заставило Гарри расхохотаться. Однако он сумел сдержаться и вместо этого просто стоял рядом, широко улыбаясь и получая огромное веселье, видя столь очевидное смущение Драко. Люциус, раздраженный поведением жены, быстро поспешил сыну на помощь, велев им с матерью разойтись, и после сообщил, какую комнату будет занимать их гость в течение каникул.

Затем он перевел свой пристальный взгляд на Гарри.

— Мы устраиваем ежегодное торжество в поместье, — протянул мужчина. — Оно состоится завтра ночью. Если вы не взяли с собой соответствующее одеяние, я могу пригласить кого-нибудь снять мерки и сшить для вас парадную мантию подходящего качества.

— Я принес свою собственную, мистер Малфой. И вам не придется волноваться о ее качестве, — просто ответил Гарри.

— Очень хорошо, — кивнул Люциус, — Тогда я вас покидаю. Драко, я ожидаю вас с мистером Поттером на ужине сегодня вечером.

И с этими словами Люциус Малфой ушел, а Нарцисса вновь подлетела к Драко и продолжила ворковать над ним, задавая вопросы о школьной жизни и всячески стараясь привлечь Гарри в их беседу. Поттер на самом деле был поражен. Он знал, что Нарцисса Малфой любила своего сына и на многое пошла бы ради него. Он даже предполагал, что, наверное, именно она была тем, кто так сильно испортил Драко, пока тот рос. Но он совсем не ожидал, что она способна так открыто проявлять материнскую ласку и заботу. Это действительно было очень мило.

И забавно. Потому что Драко был явно подавлен и смущен.

Наконец блондин сумел оторвать себя от матери и потащил Гарри в дом, чтобы показать выделенную ему комнату. Гостевая спальня, приготовленная для Поттера, оказалась огромной и помпезной, и Гарри, увидев ее, лишь вежливо улыбнулся и кивнул. После того, как он разместил свои вещи, Драко потащил его через холл в свою комнату, где продемонстрировал множество дорогих вещиц, а после повел Гарри на экскурсию по поместью. Малфой был невероятно возбужден и находился в настолько приподнятом настроении, что Поттер потакал ему во всем и уступил практически до невозможного: он согласился полетать вместе с ним на метлах.

За исключением одного обязательного урока полетов на первом курсе Гарри больше не садился на метлу, с тех пор как поступил в Хогвартс. Драко и остальные слизеринцы, скорее всего, решили, что он вообще не умел летать или скрывал свой страх к полетам. Малфой целую вечность донимал Гарри уговорами пойти и полетать, настаивая, что, если он просто попробует, то однозначно полюбит этот процесс. Поттер всегда вежливо отказывался или просто игнорировал Драко и прочих однокурсников, когда бы эта тема ни поднималась.

Правда заключалась в том, что к нынешнему моменту отношение Гарри к полетам на метле колебалось от любви к ненависти. Временами, радостно паря в небе, он полностью растворялся в ощущении восторга и свободы, которое даровал полет, но постепенно эти эмоции стали приносить лишь мучения, потому как в конце ему приходилось спускаться с небес на землю в буквальном и переносном смысле.

Это было не очень логично, и Гарри затруднялся подобрать правильные слова для описания своего состояния, но полеты все еще пробуждали в нем глубокие чувства. Они словно являлись напоминанием о добрых, светлых, счастливых временах, о которых Гарри не очень хотелось вспоминать.

Но сегодня Драко казался настолько по-детски веселым и восторженным — что было весьма нехарактерно для него — что Гарри не сумел ему отказать. В итоге через некоторое время они сидели на метлах на небольшом поле на территории поместья, находящемся позади садов и лабиринта из живой изгороди. Драко Малфой, невероятно самодовольный и крайне взволнованный, сидя на своем запасном Нимбусе-2001, распинался о том, что Гарри не нужно волноваться о чем-либо, гарантируя, что не допустит, чтобы он упал, и бояться вообще нечего.

Поттер лишь усмехнулся, приподнялся на метле и резко устремился к небу, оставляя изумленного Драко позади.

В результате между слизеринцами состоялась небольшая гонка, по окончании которой Малфой наконец догнал Гарри, и они вдвоем, сбавив скорость, стали не спеша лететь бок о бок. Драко вновь одарил друга пристальным взглядом, но в этот раз с огромной долей раздражения.

— Есть ли хоть что-нибудь, что ты не можешь делать необъяснимо хорошо? — спросил он с восхищением и возмущением одновременно.

— Никогда не пробовал учиться шить, — простодушно ответил Гарри.

Драко драматично закатил глаза и вновь устремился ввысь, чтобы покрасоваться.

Конечно, во второй половине дня они оба вернулись обратно, чтобы привести себя в порядок и приготовиться к ужину. Малфой без конца повторял, что Гарри просто обязан попробовать вступить в команду Слизерина по квиддичу, поскольку летал существенно лучше, чем любой из нынешних Охотников, и факультет однозначно бы выиграл Кубок в этом году, если бы Гарри занял одно из мест в команде.
Поттер лишь снисходительно улыбнулся и вежливо отказался, хотя это не заткнуло Драко, но он, в общем-то, этого и не ожидал.

Ужин тем вечером проходил в приглушенной атмосфере. В основном говорила Нарцисса, расспрашивая мальчиков об их школьной жизни, занятиях и учителях, в то время как Люциус ограничился парой незначительных фраз тут и там. Драко весьма охотно приукрашивал школьные истории и похвалялся успехами перед обоими родителями, а потому большую часть ужина не умолкал ни на секунду.

Люциус соизволил задать Гарри несколько вопросов, явно скрывая при этом свою степень любопытства, а когда ужин закончился, попросил мальчиков присоединиться к нему в гостиной, в то время как Нарцисса отправилась заниматься своими делами. Оставшись наедине с мальчиками, Люциус стал чуть более прямолинейным и прекратил сглаживать острые углы в обсуждаемых темах и задаваемых вопросах, и даже дошел до упоминания договора о неразглашении, который Гарри вынудил подписать своих соседей по комнате.

При этом у мужчины, казалось, не было злости или возражений на этот счет. На самом деле Люциус увидел в этом достойный уровень предусмотрительности и в определенной мере выразил восхищение, заявив, что это выявляло почерк настоящего слизеринца, и то, что Гарри в свои одиннадцать лет додумался до подобного, просто поразительно. Поттер сразу распознал, что мужчина молчаливо интересовался, имелся ли у него опекун, или идею с контрактом предложил другой взрослый волшебник, но поскольку такого человека не существовало, Поттер лишь улыбнулся и пожал плечами, чем явно разочаровал Малфоя-старшего.

Драко, несомненно, жаждал поведать отцу определенную информацию и несколько раз порывался это сделать, но каждый раз тихо стонал от боли, пронзавшей его и напоминавшей о контракте, а потому в итоге надулся и стал недовольно зыркать на Гарри. Любопытство Люциуса при этом, очевидно, достигло предела, и Гарри, при виде огоньков разочарования, загоревшихся в глазах мужчины, пришлось бороться с желанием не рассмеяться от охватившего его веселья. В конце концов, подобное поведение сочли бы грубостью.

Наконец Люциус достиг темы, на которую Драко мог свободно говорить (поскольку получил разрешение), а именно — биологическая связь Гарри с Блэками и соответственно с Нарциссой и Драко. До тех пор пока Малфой-младший не написал о ней родителям, те также, видимо, не знали подробностей, и теперь Люциус явно был увлечен идеей создания альянса с Поттером и оценивал потенциальные возможности, которые тот мог породить.

— Как я понял, вы были оставлены на попечение магглов, не так ли? — заявил мужчина в какой-то момент, чем впечатлил Гарри, так как это стало самым прямолинейным вопросом, адресованным ему Люциусом в течение всего вечера. Малфой-старший, вероятно, просто устал ходить вокруг да около этой темы, ожидая, что Поттер сам поделится информацией, и задал вопрос, как только понял, что тот не намерен рассказывать что-либо по своей воле.

— О? Отчего у вас сложилось подобное впечатление? — любезно поинтересовался Гарри.

Это заставило Люциуса выгнуть одну бровь, а его улыбку сделало более натянутой.

— Слухи такого толка распространены в Министерстве. Я уверен, что вы не будете удивлены, узнав, что вы всегда были достаточно популярной темой, подпитывающей жадных до слухов личностей. Конечно, всем было бесконечно любопытно, под чью опеку вы попали, учитывая, что единственный человек, которого ваши родители рассматривали в качестве того, кто позаботился бы о вас, оказался заточен в Азкабане.

— Понятное дело, что подобную информацию держали под плотным покровом тайны. Ваша защита и безопасность, само собой, были куда важнее, чем удовлетворение любопытства толпы. Тем не менее, ваше явное отсутствие в магическом мире все эти годы привело к появлению множества догадок. Министр в свое время довольно упорно настаивал на том, чтобы ваше местоположение на случай непредвиденной ситуации было раскрыто ему и тем, кому он доверял, но Дамблдор, конечно, остался непреклонен и предпочел удерживать свои секреты при себе. Корнелиус, однако, сумел выяснить, что старик намеревался вырастить вас вдали от той славы, которую вы имеете в мире магов.

— О, да, — фыркнул Гарри, — он планировал не допустить того, чтобы я стал «избалованным олухом», держа меня при этом в полном неведении относительно моей магии и наследия. Но его замыслам не суждено было осуществиться, — закончил он, ухмыльнувшись, и бросил взгляд из-под челки на мистера Малфоя.

— Вот как? — Люциус приподнял одну бровь.

— Да, — хмыкнул Поттер, кивнув. — На самом деле я могу пояснить вам, почему он столь категорично отказывался выдать мое местонахождение все эти годы, пока я не прибыл в Хогвартс. Помимо банального «держать меня в безопасности от мести Пожирателей Смерти», извиняюсь, конечно.

— Правда? — протянул мужчина, и огонек любопытства зажегся в глубине его серебристо-серых глаз.

Гарри снова хмыкнул, улыбнулся и кивнул.

— Правда. Он пытался скрыть тот факт, что не имел ни малейшего понятия, где я находился.

— Прошу прощения? — моргнул Люциус.

— Он потерял меня, — продолжил Гарри, ухмыляясь еще шире. — Той ночью, когда Дамблдор оставил меня у выбранных опекунов, он буквально оставил меня на их пороге в корзинке с письмом внутри. Проблема была в том, что, начиная с девяти месяцев, я уже достаточно хорошо самостоятельно ходил, к тому же всегда был довольно невосприимчив к сонным чарам, а той ночью было холодновато — все-таки стоял ноябрь, ничего удивительного. Так что я просто встал и ушел, и директор так и не сумел меня отыскать. Ну, вплоть до того момента, как было отправлено письмо, уведомляющее меня о зачислении в Хогвартс. Так что реальность такова, что старик на самом деле скрывал не меня, а свою неудачу и полную некомпетентность в обеспечении моей безопасности.

— Но… куда ты пошел? Где ты очутился? — спросил Драко, изумленно глядя на друга.

— Боюсь, что эту информацию я сохраню в секрете, — осклабился Гарри в ответ.

Блондин застонал от разочарования и откинул голову на спинку дивана, на котором сидел.

— Драко, — тут же одернул его Люциус за плебейский жест, и тот, покрывшись румянцем, мгновенно выпрямился и постарался вести себя надлежащим образом.

— То есть вы намекаете, что все-таки не были выращены магглами? — уточнил Малфой-старший у Гарри.

Тот лишь равнодушно хмыкнул и пожал плечами.

— Я провел большую часть своего детства в мире магглов. Жил в маггловской квартире и все такое. Исчезнуть среди них очень легко, если знаешь, что делать, и хорошо умеешь варить ключевые необходимые тебе зелья.

— Зелья? Значит, вы были под опекой волшебника или волшебницы? И какого рода зелья вы подразумеваете? — напирал Люциус, пытаясь заполучить как можно больше зацепок.

— Зелье старения. Оборотное, хотя у него удручающе короткий срок хранения, так что использовать его приходилось осмотрительно. Краткосрочные зелья модификации памяти. Зелье внушения Арминджера одно из моих любимых. Не имеет вкуса и цвета и легко сливается с чаем. Приглашаешь любого шумного соседа в гости на чай, позволяешь ему сделать пару маленьких глотков, а затем внушаешь мысль, что тебя сочли безумно скучным, и он тут же отправляется заниматься своими делами и никогда более не обращает на тебя внимания.

— Зелье Арминджера чрезвычайно сложное в приготовлении, — заметил Люциус, выразив легкое восхищение. — И, конечно, Оборотное зелье требует в высшей степени напряженной работы и большого количества времени. В конце концов, оно варится очень долго… У вас должно быть был очень искусный учитель.

— Я по большей части самоучка в плане Зельеварения, — пояснил Поттер, пожав плечами. — У меня был учитель когда-то давно, но мы с ним на дух не переносили друг друга и я, по правде говоря, не смог ничему у него научиться. Уже гораздо позже, когда у меня проснулся интерес по собственной воле, я начал прикладывать усилия и стараться добиться какого-либо прогресса в этом предмете.

— Тогда это еще более впечатляюще. Все же вам только тринадцать лет, и вы, видимо, варили зелья задолго до того, как поступили в Хогвартс? — мужчина вновь подталкивал Гарри к ответу, а тот вновь лишь пожал плечами, отчего у Люциуса начал раздраженно подергиваться левый глаз.

— Ну, полагаю, должна же быть причина, по которой все вокруг называют меня гением. Лично я считаю, что я просто прикладывал больше усилий, плюс, многие предметы даются мне куда легче, чем большинству, за счет того, что у меня отличная память.

Люциус хмыкнул и, медленно кивнув, одарил Гарри скупой улыбкой.

***

Решая оценить интеллект правителя, в первую очередь приглядитесь к людям, которые его окружают.
Никколо Макиавелли.

***

По настоянию Драко все следующее утро было во второй раз потрачено на полеты. Нарцисса расхаживала по дому, раздавая указания домовым эльфам и людям, нанятым специально в качестве служебного персонала для праздничного бала, и Гарри совершенно не желал ей мешать, а потому охотно оставил комнаты поместья, даже если это означало снова провести время на метле. В конце концов, он получал удовольствие. Даже если в отдельные моменты оно и было приправлено ноткой горечи.

Люциус не присоединился к ним на обеде, так как был занят, завершая свои дела в Министерстве, прежде чем вернуться домой к вечернему торжеству. После обеда мальчики отправились в комнату Драко, чтобы отдохнуть. Малфой без конца демонстрировал свои дорогие безделушки и то, какие вещи можно было ловко с ними проделывать, пока Гарри сидел, держа на коленях один из своих дневников, и лениво делал пометки о своих дальнейших планах в работе.

Наконец они разошлись каждый в свои спальни, чтобы подготовиться к вечернему празднеству, и Гарри подозревал, что Драко для этого понадобится все оставшееся время, поскольку тот безумно любил свою внешность и постоянно прихорашивался, как чертов павлин. Поттеру потребовались титанические усилия, чтобы сдержаться и не отпустить шутку или две об этих многочисленных птицах, бродящих по территории поместья.

Гарри был готов задолго до Драко, так что когда тот зашел за ним и обнаружил его согнувшимся над своим дневником и быстро что-то в нем пишущим, то сердито хмыкнул и, вырвав перо из его рук, пристально на него уставился. Поттер в ответ нахально улыбнулся, пошевелил пальцами и призвал свое перо обратно. Глаза Малфоя широко распахнулись, а лицо побледнело на мгновение, но он быстро вернул самообладание и бросил сердитый взгляд на Гарри.

— Не смешно. Меня в дрожь бросает, когда ты так делаешь. Это ненормально, знаешь ли. Ты ведь понимаешь это, правда? Обычные волшебники не способны на подобное.

Гарри лишь шире осклабился и пожал плечами, заработав еще одно хмыканье со стороны блондина.

— Просто необходима практика. Потратив на нее значительное количество времени, ты тоже, возможно, сможешь научиться.

Поттер говорил это Драко уже не в первый раз, но, несмотря на все старания и выспрашивание у Гарри инструкций на эту тему, Малфой ничего не добился, так что, вновь услышав эти слова, лишь одарил друга раздраженным и скептическим взглядом в ответ.

— Пошли. Нам нужно быть в холле, чтобы помогать маме приветствовать гостей, — сказал блондин, и Гарри, закрыв книгу, убрал ее.

Позднее он оказался рад, что им с Драко пришлось играть незначительную роль в приветствии гостей. Почти все время они стояли чуть позади, и Малфой нашептывал Гарри на ухо, кем являлся каждый, кто вступал под своды поместья, в то время как Нарцисса осуществляла само приветствие. Драко здоровался лишь с теми, кто подходил к нему, ведя себя при этом, как идеальный наследник чистокровной семьи и джентльмен в отношении любого из гостей, ранжируя свой уровень надменности, в зависимости от их положения на социальной лестнице. Поттер участвовал только в той мере, в какой требовали приличия.

Когда Гарри пришел к выводу, что большинство гостей уже прибыли, так как бальный зал был почти заполнен, он вдруг оказался поражен внезапным и интенсивным ощущением, резко выдернувшим его из состояния скуки. Хотя предупреждением было не ярким, Гарри тотчас осознал, как изменилась атмосфера, когда вошел Он. По коже Поттера пробежали мурашки, а его сердцебиение в разы участилось. Разумом Гарри осознавал причину этой перемены, а потому наблюдал за реакцией своего тела с легким любопытством. Ничего подобного он определенно не чувствовал раньше — что было редкостью — и все же, ему были достаточно знакомы испытываемые ощущения, чтобы понимать, что они означали.

Его взгляд как магнитом притянуло к источнику неожиданной реакции. Гарри, стоя позади Драко, который болтал с каким-то юным волшебником лет двадцати, чье имя Гарри не потрудился запомнить, смотрел, как высокий смутно знакомый мужчина, одетый в высшей степени утонченную мантию, достиг входа, где был встречен Нарциссой.

После того как Поттер несколько мгновений молча внимательно разглядывал мужчину, он резко пихнул Драко локтем в бок.

— Что? — прошипел тот, раздраженный столь грубым жестом.

— С кем это твоя мать разговаривает прямо сейчас? — спросил Гарри, не отводя глаз от мужчины — он не был уверен, что смог бы, если честно. То, насколько сильно его тянуло к нему, начинало беспокоить.

Драко открыл рот, чтобы ответить, но закрыл его секунду спустя и нахмурился.

— Я не знаю, — произнес он, моргнув, явно удивленный собственным отсутствием знаний о личности мужчины.

— О, я знаю, кто он, — ответил молодой двадцатилетний волшебник, заработав любознательные взгляды со стороны Малфоя и Поттера, хотя взгляд последнего лишь на мгновение был направлен на юношу, прежде чем снова вернулся к Нему. — Его зовут Маркус Аврелий Верус. Он стал причиной определенных шевелений в Министерстве в последнее время. По полной разбрасывается деньгами — жертвуя их на определенные кампании, само собой. Появился из ниоткуда этим летом. Очевидно, он жил за границей большую часть прошедших десяти лет, но последний член его семьи недавно скончался, оставив ему наследство, так что он прибыл в страну, чтобы привести в порядок имущество и активы семьи.

Гарри скользнул взглядом обратно к молодому волшебнику и уставился на него с весельем и шоком одновременно, а после недоверчиво осклабился.

— Маркус Аврелий Верус? — воскликнул Поттер, закашлявшись от смеха. — Он серьезно назвал себя Маркус Аврелий Верус? — снова спросил он, и его грудь затряслась от едва сдерживаемого хохота.

Драко и другой волшебник обменялись смущенными взглядами, когда Гарри приподнял руку ко рту, чтобы сдержать смех.

— Я не понял, — произнес волшебник нерешительно и с раздражением посмотрел на Драко. Тот лишь пожал плечами.

— Что ты имеешь в виду, Гарри? — спросил он, нетерпеливо глядя на друга.

Поттер, тихо смеясь, покачал головой, все еще держа руку у рта. Наконец, он, кажется, совладал со своим приступом истерического смеха, но его глаза все еще были полны веселья. Они также по-прежнему неотрывно следили за мужчиной, который теперь уже беседовал и с Люциусом, и с Нарциссой. Вероятно, они вели один из обыкновенных бессодержательных разговоров, которые всегда имели место на подобных мероприятиях.

— Просто, — начал Гарри, снова прервавшись, чтобы сдержать смех, — Маркус Аврелий был последним из Пяти Хороших Императоров. Он известен, как один из наиболее важных философов-стоиков, в число его заслуг входит победа над Парфянским Царством, а также ряд других успехов на военном поприще. Его соправителем был Люциус Верус, вместе они наладили поставки продовольствия детям из бедных семей, разрешили свободу слова, а также сместили огромное число коррумпированных должностных лиц у власти, оставшихся после правления Пия. Размышления Маркуса Аврелия на тему стоицизма нашли отображение в его рукописи «К самому себе», написанной во время одной кампании. Эта работа все еще считается одним из монументальных философских произведений литературы, посвященная службе и долгу, она рассказывает, как сохранить хладнокровие во время конфликта, рассматривая природу в качестве источника руководства и вдохновения, — здесь Поттер засмеялся и покачал головой. — Маркус Аврелий не был представителем прямой линии династии Антонинов, что частично послужило причиной разделения правления с Люциусом Верусом, но он, женившись на императрице Фаустине, был столь почитаем, что даже после ее смерти его обожествляли и оказывали всяческие почести. А это дорогого стоит. Он был действительно уважаем.

Драко по-прежнему выглядел сбитым с толку, как и другой волшебник.

— Эмм, и какое отношение это имеет к данному мужчине? То, что родители назвали его в честь римского императора… едва ли редкость, Гарри. Мой отец назван в честь римского императора. Профессор Снейп назван в честь римского императора. Это довольно распространенная практика среди старых семей. Ты ведь знаешь об этом.

Гарри, тем не менее, все еще лучась весельем, склонил голову, тихо рассмеялся и после покачал головой из стороны в сторону.

— Я никоим образом не смогу объяснить вам, почему это так рассмешило меня. Просто поверьте. Это смешно.

Малфой одарил его взглядом, выражающим опасения, а потом закатил глаза и покачал головой.

— Ладно, Гарри. Как скажешь.

Поттер вернулся к разглядыванию упомянутого мужчины и не отрывал от него глаз в течение следующих пятнадцати минут, пока тот двигался по бальному залу, смешиваясь с толпой, и общался с различными группами людей.

Драко, ограничившись вопросительным взглядом в сторону Гарри, покинул его, чтобы вернуться к исполнению своих обязанностей в качестве наследника семьи Малфой. Оставшись, наконец, в одиночестве, Поттер целенаправленно двинулся сквозь толпу по направлению к человеку, называющему себя Маркус Верус.

Вышеозначенный мужчина стоял у одной из стен и осматривал людей пристальным взглядом. Заметив Гарри, он настороженно сузил глаза. Поттер легко проскользнул через толпу и, встав рядом с мужчиной, оперся на стену и также перевел взгляд на собравшихся гостей. Неуловимое движение запястьем — и его волшебная палочка мягко выскользнула из рукава. Один короткий взмах ею — и шум голосов вокруг двух волшебников внезапно стих.

Мужчина продолжал смотреть на него подозрительным пристальным взглядом своих сузившихся глаз.

— Я могу вам чем-то помочь? — спросил он резко.

Гарри повернулся к нему лицом и осклабился.

— Должен сказать, что я совершенно не ожидал увидеть тебя здесь.

Поттер мог поклясться, что от этих слов один глаз мужчины дернулся от раздражения.

— Прошу прощения. Я вас знаю?

Гарри тихо засмеялся и поднял руку, якобы отводя волосы со лба, задержав ее при этом на своем шраме.

— Я могу чувствовать присутствие твоих крестражей, когда нахожусь с ними в одной комнате. Чем больше осколок души, тем сильнее это ощущение. Это стало первой подсказкой, направившей меня к выводу, что частицы твоей души, содержащиеся в разных крестражах, были не одинаковых размеров. И дневник всегда ощущался сильнее всех. После того, как я вернул тебе половину души из него прошлой весной, это ощущение идет от твоего тела. Оно даже стало сильнее. На самом деле, куда сильнее, чем когда-либо было. Я чувствую, что это ты, так что прекращай ломать комедию.

На несколько секунд на лице мужчины проявилось глубокое раздражение, прежде чем сменилось смирением. Гарри не был уверен, но ему показалось, что волшебник даже вздохнул.

— Ладно, Поттер, ты прав. Это я, — коротко бросил Волдеморт, явно недовольный.

Гарри почувствовал, как необъяснимо самодовольная улыбка расползается по его лицу. Вся ситуация его ужасно забавляла.

— Что, во имя Мерлина, ты тут делаешь?

— Это бал, Поттер. Меня пригласили.

— Малфои знают, кто ты такой?

— Нет, не знают, — грубо отрезал Волдеморт и впился в Гарри пронизывающим взглядом, — и очень надеюсь, что не узнают это от тебя.

Поттер приподнял руки, все еще улыбаясь и с трудом удерживая себя от смеха.

— Эй, я буду нем как рыба. Но… почему? Кажется, ты проворачиваешь какие-то политические игры в Министерстве и, мне думается, было бы гораздо проще, если бы ты воспользовался преимуществами положения отдельных своих прежних последователей. Ведь несколько твоих бывших Пожирателей Смерти сумели, приложив усилия, достичь весьма влиятельных позиций в Министерстве. Люциус Малфой особенно.

— Я не намерен обсуждать это с тобой в столь публичном месте, — насмешливо произнес Темный Лорд.

— Я установил заглушающие чары. Все присутствующие не слышат нас, а если кто-то начнет пристально всматриваться, то даже движения наших губ покажутся ему неясными.

— Нас все равно видят.

— Мы всегда можем ускользнуть. Внизу есть гостиная.

— Этот бал — хорошая возможность для меня, Поттер. Я предпочту не тратить все свое время на разговоры с тобой.

Гарри фыркнул и закатил глаза.

— Я всегда думал, что мероприятия подобного рода лишь засоряют мозг всякой ерундой. В смысле, я понимаю, что разумный человек способен отыскать ценность в сплетнях, сводничестве, слухах и прочей ереси. Не говоря уже о том, что порой все это является неплохим источником сбора информации для шантажа, но мне всегда казалось, что в данном случае цель не оправдывает средства. Приходится делать слишком много муторной работы ради слишком маленького вознаграждения.

Губы Волдеморта скривились в легкой усмешке, и он перевел взгляд обратно на толпу.

— Полагаю, тебе приходилось выдерживать множество мероприятий, где тебя восхваляли как героя волшебного мира, победившего великого ужасного Темного Лорда?

— Нечто подобное выносить действительно приходилось, — скривился Гарри. — Но в своей первой жизни большую часть времени я избегал их как чумы, хотя в той жизни я был весьма известной обществу фигурой, поскольку уничтожил тебя в большой эпической битве. В последующих жизнях я расправлялся с тобой более незаметно. Однако при этом, на самом деле, имел куда более тесное взаимодействие с Министерством и глубокую вовлеченность в политику. Однажды я даже был Министром Магии.

Волдеморт резко повернул голову в сторону Гарри и уставился на него, слегка пораженный этим заявлением.

— Ты был Министром?

— Ага.

— Почему-то мне сложно это представить.

— Я был менее безумным в те времена, — ответил Гарри, все еще широко, почти маниакально, ухмыляясь.

Мужчина фыркнул и вернулся к созерцанию гостей.

Поттер, воспользовавшись моментом, получше разглядел его внешний вид.

— Ты все еще напоминаешь самого себя, — констатировал Гарри, заработав косой взгляд со стороны волшебника.

— Прошу прощения?

— Ты все еще похож на себя прежнего — Тома Риддла, я имею в виду. Ты не волнуешься о том, что тебя могут узнать?

— Я считаю, что в достаточной мере изменил свою внешность. Кроме того, на сегодняшний день осталось крайне мало людей, которые знали меня, когда я был молод, и еще меньше из них знают, что Том Риддл это тот же самый человек, который позднее стал Лордом Волдемортом. К тому моменту как я вернулся в Британию из заграницы, я провел огромное число ритуалов над собой, результатом которых стала моя нечеловеческая внешность. Без сомнений то, что я много раз разделял свою душу, тоже сыграло роль и ухудшило мое физическое состояние. К тому моменту как я начал вербовать последователей в Рыцарей Вальпургии, я уже использовал титул Лорда Волдеморта, и моя внешность кардинально отличалась от той, что была у меня в юности, так что единицы людей смогли бы связать меня с именем Том Риддл.

Гарри моргнул, явно пораженный тем, что мужчина дал ему столь исчерпывающий ответ и искренне поделился всеми подробностями.

— Но что, если Дамблдор увидит сходство? Очевидно, что он знает, кто такой Том Риддл. Старик начал подозревать, что ты вернулся, после того, как узнал, что Квиррелл забрал Камень и исчез, а Темная Метка у заключенных в Азкабане Пожирателей Смерти потемнела и налилась силой.

— У него нет доказательств.

— Он все еще может создавать трудности успешной реализации твоих планов, — заметил Гарри, приподняв одну бровь.

Волдеморт чуть скривился, но затем довольно безразлично пожал плечами.

— У меня нет никакого желания прожить всю жизнь под маскирующими чарами. Сделанного достаточно. Я также приложил значительные усилия, чтобы создать легенду своей новой личности, так что старику будет трудно опровергнуть ее подлинность.

— Допустим. Если это не чары, тогда что ты сделал? — Гарри снова приподнял бровь.

Мужчина, стоящий рядом с ним, действительно выглядел очень похожим на Волдеморта, которого Гарри видел предыдущей весной, когда насильно вернул ему частицу души из дневника. Его волосы, довольно коротко подстриженные и стильно зачесанные назад, были теперь светло-каштанового цвета, а не темными, почти черными, как раньше. Цвет глаз мужчины сменился на серо-голубой, нос стал прямее и больше не был вздернутым, как до этого, и подбородок теперь казался более суженным. Все эти изменения придавали внешности волшебника большую аристократичность, хотя в целом являлись едва заметными, создавая у Гарри впечатление, что он смотрит на близкого родственника Тома Риддла, а не на него самого. Но сходство оставалось довольно явным — для Гарри, во всяком случае. Однако поскольку все его чувства просто кричали о том, что перед ним стоял Волдеморт, его, наверное, нельзя было считать беспристрастным судьей.

— Изменения постоянны. Они являются результатом серии человеческих трансфигураций, сопровождавшихся приемом зелий для закрепления эффекта.

— Вау. Мои поздравления.

— Как я уже говорил, у меня нет желания провести остаток жизни под маскирующими чарами. Их постоянное использование представляет слишком большой риск, я бы не смог полагаться на них.

— То есть эта внешность останется у тебя навсегда? — удивленно спросил Гарри.

— Я создаю образ влиятельной фигуры, с которой следует считаться. Это не тот процесс, который я намерен проходить снова.

— Значит… погоди… так ты действительно собираешься сделать это законным путем?

— Сделать что? — спросил Темный Лорд таким тоном, что стало очевидно, как он устал от всех этих расспросов.

— Я имею в виду, ты законным путем будешь заниматься политической деятельностью? Надеешься в какой-то момент стать Министром? Вместо того чтобы напасть на Министерство и захватить власть, ты собираешься… что? Проложить себе путь изнутри и занять должность Министра, а потом упразднить избирательную систему и стать диктатором? — с недоверием спросил Поттер.

— Тебя так шокирует подобная стратегия? — поинтересовался Волдеморт, насмешливо глядя на собеседника.

— Я просто… — замялся Гарри. — Полагаю, я считал, что тебе не хватит на это терпения. Кажется, это займет много времени.

— У меня есть время.

— Правда? — моргнул Поттер с неподдельным удивлением.

— Не то чтобы я собирался умереть в ближайшее время, не так ли? — спросил мужчина, еще более явно насмехаясь над Гарри.

— Ага, ну, полагаю, нет. У тебя есть Философский Камень и оставшиеся крестражи…

— Крестраж, — прошептал Волдеморт так тихо, что Гарри едва не пропустил это слово.

И все он его же услышал.

— Что?

— Хмм? — невинно хмыкнул Риддл.

— Ты произнес «крестраж» — в единственном числе? — задал вопрос Гарри, нахмурившись.

Темный Лорд чуть повернул голову, на несколько долгих секунд пронзил Поттера пристальным взглядом, после чего коротко кивнул головой.

— Да, ты единственный оставшийся. Так что постарайся не рисковать своей шеей.

У Гарри отпала челюсть.

— Чт… погоди, что? А?

— Очень красноречиво, — протянул мужчина.

— Что ты имеешь в виду, говоря я единственный оставшийся? — произнес Гарри громче и выпрямился.

— Я поглотил остальные осколки. Это главная причина, по которой я заставил тебя прислать мне крестражи, которые находились у тебя.

Поттер, широко распахнув глаза, уставился на Волдеморта.

— Ты… ты поглотил их? Все? Даже кольцо? Как ты добрался до чаши в хранилище Лестрейнджей?

Мужчина сердито посмотрел в ответ и покачал головой.

— Едва ли это первый раз, когда я вламываюсь в хранилище банка гоблинов. Ты однозначно должен знать о моей попытке заполучить Камень до начала твоего первого учебного года. А ведь тогда мне пришлось действовать через тело Квиррелла, что представляло большое неудобство.

Гарри, признавая этот факт, молча кивнул в ответ. Черт возьми, да он сам фактически проникал в банк в нескольких своих жизнях, чтобы выкрасть чашу Хаффлпафф.

— Ладно, согласен, это был глупый вопрос. Хотя погоди, ты действительно поглотил их все? Как ты это сделал?

Мышцы на лице Волдеморта натянулись, а цвет кожи слегка побледнел.

— Единственным способом, который знаю, — резко бросил мужчина, стиснув зубы, секунду спустя.

— Ты… — Гарри изумленно уставился на него. — Почему ты не попросил у меня ритуал для того, чтобы извлечь их? — воскликнул он, пребывая в ужасе, представив через какой кошмар пришлось пройти Темному Лорду.

Тот лишь презрительно усмехнулся в адрес Поттера.

— Я не собирался просить тебя о большем, — отрезал он.

— Но это просто глупо! Без ритуала единственный оставшийся вариант — традиционный. Необходимо вынести агонию истинного раскаяния в буквальном смысле! Испытать всю ту боль потери, которую испытали все близкие люди каждой из жертв, чтобы ощутить все последствия от совершенных убийств, и после искренне, сознательно раскаяться в своих деяниях. Прочувствовать искупление…

— Да, Поттер, — грубо прервал его речь Волдеморт и впился в него убийственным взглядом. — Я в курсе, через что мне пришлось пройти, и не желаю, чтобы мне об этом напоминали.

Гарри все еще таращился на мужчину в глубоком шоке и неверии.

— Как ты вообще сумел это сделать? — прошептал он, медленно покачав головой.

— Нет ничего, что я не сумел бы сделать, если решился, — бросил Риддл с явным раздражением.

— Да уж, — пробормотал Поттер, все еще пораженный услышанным. Он полагал, что мужчина действительно был довольно упорным и верил в свои слова, хотя Гарри до сего момента не предполагал, что «ничего, что я не сумел бы сделать» включает в себя прочувствовать боль за убийства людей. Но, видимо, Волдеморт и вправду сумел раскаяться в своих поступках, раз в данном случае это была единственная возможность. — Но… почему?

— Почему что? — нетерпеливо бросил Риддл, начиная сердиться.

— Почему ты объединил все осколки души? Мне казалось, ты решительно против этой идеи?

Волдеморт неодобрительно посмотрел на Гарри и снова перевел взгляд на переполненную людьми бальную залу.

— Я захотел снова стать целым, — начал он после долгого молчания. — Или, по крайней мере, настолько целым, насколько возможно, оставив лишь одну частицу для защиты. Ты являешься моим последним крестражем, часть души в тебе самая маленькая по размеру, так что имело смысл оставить лишь тебя одного. Сейчас у меня около 99% души, и при этом осталась «страховка», которую обеспечивает один крестраж. Проведя более глубокие исследования и поэкспериментировав, я узнал, что даже с половиной души или с 75% мое новое тело все равно начало бы медленно деградировать, как это случилось в мои двадцать лет. Я также постепенно стал бы терять контроль над своей магией, который обрел в юности до того, как в первый раз расколол душу.

Губы Гарри приоткрылись от удивления, но он медленно кивнул, легко принимая объяснения, ведь, честно говоря, они были очень логичными. Хотя он не ожидал, что Волдеморт сделает подобные выводы без посторонних побуждений.

— Ясно… я все еще в шоке, но не могу сказать, что не рад тому, что ты сделал, — наконец признал Поттер пару секунд спустя. — И все же мне хотелось бы, чтобы ты попросил у меня описание ритуала. Он бы значительно облегчил процесс объединения осколков твоей души, и тебе не пришлось столько вынести при поглощении каждого крестража… — Гарри умолк, чуть скривившись, представляя, через какого рода мучения прошел мужчина. Но с другой стороны… возможно, Волдеморт заслужил их.

Когда Поттер снова взглянул на Темного Лорда, то замер от удивления, так как тот выглядел… почти печальным.

— Нет… все должно было произойти именно таким способом, — сказал он мягко, и Гарри, вновь онемев от шока, уставился на мужчину, совершенно не зная, что сказать.

Оба волшебника простояли в тяжелой тишине несколько минут. По бальному залу уже начинали кружиться танцующие пары, а к столам, занимавшим противоположную сторону комнаты, понемногу стекался народ, хотя у одной из стен все еще находилась большая группа людей, занятых беседой.

— Так ты действительно нацелен начать все с нуля и постепенно проложить себе путь к креслу Министра? — скептически спросил Гарри.

Волдеморт насмешливо улыбнулся ему с видимым раздражением.

— Я просто отстраиваю фундамент для своих будущих планов. По факту, через некоторое время я намерен заручиться поддержкой отдельных своих последователей, но не раньше, чем буду уверен, что они в самом деле будут мне полезны, учитывая значительные изменения среди моих целей и приоритетов.

— Значительные изменения? — переспросил Гарри, и его любопытство вновь возросло.

— Да, Поттер. Времена изменились, и я, очевидно, тоже. Тактики, к которым я прибегал прежде, не будут успешными теперь, к тому же, откровенно говоря, я не желаю следовать планам, которые создавал, когда был уже безумен.

— Ага… рад слышать, — произнес Поттер, слегка изумленный. — Так… ты все еще нацелен на господство над магглами или нет?

Волдеморт закатил глаза, услышав эту фразу.

— Нет, Поттер. Я больше не пребываю в заблуждении и не считаю это жизнеспособным вариантом, хотя, честно говоря, я никогда не обманывался чем-то подобным. Это был самый простой способ утолить жажду насилия у моих наиболее легковерных последователей. Теория, предполагающая, что волшебники являются своего рода аристократией, которая правит слабыми магглами, словно крестьянами, — нечто из области фантастики. Поверить в подобное способны лишь простаки из наиболее старых семей, которые ни разу за всю свою жизнь даже не разговаривали с магглами и не сочли необходимым хотя бы один чертов раз узнать что-либо об их уровне развития.

Гарри фыркнул и кивнул.

— Согласен, нужно быть полностью отрезанным от остального мира, чтобы решить, что нечто подобное реально.

— Совершенно верно. И в данный момент для моих планов мне точно не требуются слуги, которые были бы настолько глупы, чтобы повелись на этот бред. До тех пор, пока я не посчитаю нужным призвать кого-либо из них, мне необходима уверенность, что никто не узнает о том, о чем никому знать не следует, — медленно протянул мужчина, с угрозой в голосе, пристально глядя на Гарри.

— Ты, конечно же, не намекаешь на то, что я могу каким-то образом испортить твои искусно созданные планы? — невинно улыбнулся Гарри.

Глаза Волдеморта сузились еще сильнее.

— Знаешь, если бы ты держал меня в курсе отдельных событий, мне было бы куда легче. Я был бы точно уверен, что по случайности не создам тебе проблем, — продолжил Поттер.

— Я учту это в качестве совета, — бросил Риддл, стиснув зубы, а Гарри ухмыльнулся, видя его неприкрытое раздражение.

— А теперь ты, может, наконец, позволишь мне вернуться к празднеству, или ты намерен монополизировать все мое время сегодня ночью?

— Да-да, конечно… хотя, погоди. Есть еще кое-что.

Волдеморт, казалось, уже едва сдерживал гнев.

— Ну? — взглянул он на Гарри, нетерпеливо вздохнув.

— Маркус Аврелий? Серьезно?

Мужчина сердито закатил глаза, видя веселье Гарри.

— Я ухожу, Поттер.

— Конечно, конечно. Наслаждайся всей этой бессмысленной болтовней, — захихикал Гарри.

Волдеморт отошел от стены и пошел прочь, не проронив более ни слова и отменив заглушающие чары в тот момент, когда достиг их границы. Гарри, расслабившись, постоял у стены еще пару мгновений, прежде чем отправился разыскивать Драко.

@темы: перевод, Гарри/Том, Again and Again