Оригинал: www.fanfiction.net/s/8149841/1/Again-and-Again
Основные персонажи: Северус Снейп, Драко Малфой, Гарри Поттер, Люциус Малфой, Том Марволо Риддл
Пэйринг: Гарри Поттер/Том Риддл, Драко Малфой/Гарри Поттер(односторонний)
Рейтинг: NC-17
Жанры: Джен, Слэш (яой), Фэнтези, Философия, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Макси
Статус: в процессе
Саммари: Гарри Поттер исчезает с порога дома Дурслей. Дамблдор не может его найти. Мальчик объявляется только перед своим первым годом обучения. Он холодный и равнодушный ребенок. Гений, распределенный на Слизерин и вызвавший множество вопросов, на которые никто не смог найти ответы.
Глава 12
Политика не имеет отношения к морали.
Никколо Макиавелли
Никколо Макиавелли
***
— Ты даже не спросил моего мнения, — возмущенно прошипел Волдеморт в тот момент, когда Гарри пересек границу чар уединения, которые они возвели более получаса назад, и подошел к нему.
— Ты в любом случае сегодня ночью расскажешь правду Люциусу, какая разница?
— Рассказать Люциусу не то же самое, что рассказать сыну Люциуса, — резко ответил мужчина, явно раздраженный.
— Ага, только я вынужден жить с этим капризным засранцем десять месяцев в году. Я знаю Драко и его характер достаточно хорошо и могу утверждать, что если бы я не предпринял радикальные меры здесь и сейчас, очень возможно, что он бы умчался куда-нибудь и закатил сцену или растрепал информацию о тебе неподходящим людям. А так он будет держать рот на замке, потому что понял, насколько серьезна ситуация.
— Будет ли? — Волдеморт по-прежнему был настроен скептически.
— Будет. Драко ни за что не станет рисковать навлечь на себя гнев Темного Лорда. На протяжении всей жизни он слышал истории о тебе, и не думаю, что в своих рассказах Нарцисса выставляла тебя в выгодном свете и скрывала информацию о твоем темпераменте или твоей склонности время от времени мучить своих подчиненных, порой практически без каких-либо оснований.
Глаза мужчины слегка сузились от недовольства, но секундой позже черты его лица разгладились, и он неохотно кивнул, признавая правоту Поттера.
— Но я все еще не совсем понимаю, что именно на него нашло, — задумчиво проговорил Гарри. — Конечно, ему всего четырнадцать, дети в этом возрасте часто идут на поводу гормонов и ведут себя неразумно. Не говоря уже о том, что Драко страшно избалованный ребенок. Большую часть времени мне понятно его поведение, но порой я совершенно не представляю, что творится у него в голове.
— Очевидно, он ревновал, — произнес Волдеморт с усмешкой.
— Мне тоже так показалось, но почему? Из-за того, что я не уделил ему достаточно внимания? На прошлогоднем празднике я провел в его компании совсем немного времени, и его это ни капли не волновало, — Гарри покачал головой и сердито вздохнул. — Ладно, проехали. Он, правда, упомянул кое-что еще…
— Хмм?
— Ну, он все повторял, что мы притрагивались друг к другу.
На этих словах усмешка исчезла с губ Темного Лорда, а один его глаз чуть дернулся.
— Притрагивались? — переспросил мужчина саркастически.
— Ага, видимо, тот эпизод, когда ты положил свою руку на мое предплечье, не был единственным. По словам Драко, он наблюдал за нами последние полчаса, и мы делали что-то подобное все время.
— Думаю, я бы заметил это, — бросил мужчина, выглядя оскорбленным данным заявлением.
— Ага, я тоже так думаю, хотя я и не осознавал, что ты прикоснулся к моей руке, пока он не указал мне… — Гарри замолчал и нахмурился. — Знаешь, это похоже… — он снова не договорил, после чего медленно поднял руку и приблизил ее к руке Волдеморта, скрытой под слоем ткани его парадной мантии с длинными рукавами, походившей на смесь современного смокинга и старинного сюртука.
Темный Лорд следил за Поттером с выражением едва скрываемого ужаса, но не предпринял попытки остановить его или отойти.
Секундой позже, когда ладонь Гарри опустилась на руку мужчины, глаза обоих волшебников расширились от изумления.
— Ох… знакомое ощущение, — почти прошептал Поттер. — Походит на… тепло, — продолжил он, с нежностью взглянув туда, где касался своей ладонью скрытого под одеждой предплечья мужчины.
Волдеморт выдал в ответ странный полузадушенный звук, похожий на хмыканье, и тоже перевел взгляд на то место, где Гарри притрагивался к нему.
— Я немного… в замешательстве от мысли, что мы, возможно, невольно прикасались друг к другу в течение последних тридцати минут и даже не осознавали этого, — рассеянно заметил Гарри и мягко провел кончиками пальцев по ткани сюртука Волдеморта, ощутив легкое покалывание. Материал был очень мягким, и Гарри пообещал себе обязательно узнать у мужчины, где ему сшили такой костюм.
То, как воспринималось простое прикосновение, оказалось весьма любопытным. Это было нечто куда большее, чем покалывание под подушечками пальцев. Это чувство дарило ощущение спокойствия и комфорта и распространялось при этом столь незаметно, что Гарри ничего не осознавал до тех пор, пока не начал сознательно уделять ему внимание. Помимо того, что ощущение было приятным, оно также дарило некое томление. Пробуждало желание чего-то большего. В голове Гарри промелькнула мысль, что чувство наверняка значительно усилится, если он прикоснется к коже Волдеморта напрямую, но он быстро прогнал ее, так как не счел важной.
— Отпрыск Малфоя действительно сказал, что мы прикасались друг к другу последние полчаса? — с сомнением задал вопрос Риддл.
— Вероятно, он преувеличивал, как обычно любит делать, но сомневаюсь, что у него были причины лгать. И я могу понять, почему его так затронула эта тема, ведь обычно я не позволяю людям прикасаться к себе. Я имею в виду, действительно не позволяю. Для меня это… — Гарри замолчал и задумался, пытаясь подобрать верное слово. — Я правда ненавижу, когда меня трогают, так что происходящее показало, насколько это… чем бы оно ни было, сильно, раз ускользнуло от моего внимания. Честно говоря, это ощущение очень успокаивает, ты так не думаешь? Каким-то очень необычным способом.
Волдеморт скривился, как если бы ему было больно признавать такие вещи, но когда его глаза переместились на руку Гарри, которая все еще покоилась на его предплечье, он все-таки неохотно склонил голову в согласии.
— Полагаю, ощущение можно описать как… приятное.
— Наверное, это имеет отношение к крестражу, — задумчиво проговорил Гарри.
— Это наиболее разумное объяснение, — вздохнул мужчина. — Ты обладаешь частицей моей души, и ранее ты упоминал, что всегда был способен чувствовать крестражи, если они находились поблизости…
— Я ощущаю и твое присутствие, — добавил Гарри, кивнув. — И теперь довольно сильно, поскольку ты получил назад практически все части души и почти собрал ее воедино. Я был ошеломлен, когда ты прибыл сегодня в поместье. Знаешь… наверное, это одна из причин, по которой обиделся Драко.
Волдеморт вопросительно приподнял бровь.
— Думаю, мы с ним болтали, когда ты появился, и меня так сильно потянуло к твоей магии, что я, кажется, просто ушел от него, не сказав ни слова, — Гарри фыркнул и покачал головой. — Неудивительно, что он был так раздражен. Малфои не любят, когда ими так грубо пренебрегают.
— Поделом ему, — пробормотал мужчина. Он отвел взгляд, ненадолго задумавшись, прежде чем его глаза распахнулись от удивления при взгляде на собственное предплечье. Рука Гарри все еще покоилась там, а его пальцы все еще совершали неосознанные круговые движения, но Волдеморт только сейчас осознал, что, пройдясь по узору на рукаве Гарри свободной рукой, он добрался до атласных лент, которыми были зашнурованы манжеты его рубашки, и завязал их в маленький бант.
Темный Лорд отпустил ленты и резко отпрянул, выдернув руку из слабой хватки Гарри. Поттер удивленно моргнул, после чего недовольно насупился. Теперь, когда его разум понимал, какое теплое и приятное ощущение дарил контакт с мужчиной, он весьма ясно почувствовал, как оно исчезло. Недовольная гримаса появилась на мгновение на лице Гарри, но он быстро стер ее, осознавая, как нелепо прозвучала бы просьба не прерывать контакт: ни его самого, ни Волдеморта нельзя было назвать чувствительными людьми при всем желании.
Вместо этого Гарри, желая привести ситуацию в порядок, попытался вспомнить, о чем они вели разговор до того, как их прервал Драко.
— А! Точно! Мы ведь обсуждали новый законопроект, который спонсирует Мэррик Коннерс, верно?
— Хмм? Ах, да, верно. Этот мужчина начинает страшно меня раздражать. Он некомпетентный и упрямый осел, но обладающий, к сожалению, большой властью, что очень расстраивает. Просто смешно, что он унаследовал пять мест в Палате Лордов, не говоря уже о месте в Палате Общин.
— Он амбициозен, но глуп; самодоволен, но слабохарактерен. Мнит себя важным политиком, но готов всем угождать в случае необходимости, — отчеканил Гарри, презрительно насмехаясь и демонстрируя отвращение на слове «политик», как если бы оно подразумевало нечто очень грязное. — Когда я стал Министром в своей третьей жизни, Коннерс все еще занимал свое место и принес мне весьма много головной боли. Он всегда был озабочен только поиском путей собственного обогащения и расширения сфер влияния и старался удерживать свою власть как можно дольше. Сейчас его политическая карьера только начала формироваться, так что мы избежим множества проблем, если разберемся с ним как можно скорее.
— Разберемся с ним, ты сказал? — переспросил Волдеморт с изумленной ухмылкой. — Звучит так, будто ты подразумеваешь, что он должен исчезнуть.
— Ну, это уже на твое усмотрение. Я просто говорю о том, что он будет занозой в заднице еще долгое время, — ответил Гарри, чуть закатив глаза. — Не то чтобы его следовало убить, возможно, подошел бы и хороший скандал. Тогда Коннерс лишился бы поддержки в Палате Лордов и гарантированно не был бы переизбран в Палату Общин.
— Полагаю, у тебя нет на него какого-то особенно грязного компромата?
Гарри чуть пошевелил губами, после чего пожал плечами.
— Ничего такого, что было бы известно к нынешнему моменту. Позже, лет через десять, наверное, его найдут в борделе обнаженным, с находящейся без сознания проституткой и под действием незаконных наркотических зелий. Будет знатный скандал, но ведь это не произойдет в ближайшее время.
Волдеморт скривился от отвращения.
— Да, верно. Ладно, я поручу кому-нибудь собрать информацию о его личной жизни, может, нам повезет, и найдутся какие-нибудь пикантные подробности. Если же ничего отыскать не удастся, тогда, наверное, будет проще, если Коннерс таинственным образом исчезнет.
— Или с ним приключится трагический инцидент с чарами забвения, и он превратится в пускающего слюни паралитика и получит постоянную койку в Мунго. Его сын такой же идиот, и если Коннерс умрет, тот получит все его места. А вот если он впадет в кому, то будет считаться живым, и его места будут недоступны для голосования вплоть до его смерти.
Риддл пораженно приподнял брови, огонек веселья заплясал в его глазах, а уголки рта чуть приподнялись.
— Ну и ну, Гарри, вынужден признать, что чем больше я узнаю тебя, тем больше мне нравится ход твоих мыслей.
Поттер удивленно моргнул, совершенно не ожидая подобного заявления от мужчины. Какая-то часть его разума также подметила, как странно было слышать из уст Волдеморта обращение «Гарри», так что он замер, пытаясь осознать причину. Это действительно произошло впервые, так как, хотя они и общались друг с другом посредством дневников — по имени друг друга никогда не называли. Это не казалось важным, так как личность того, кто читал сообщения, никогда не ставилась под вопрос. Никто другой просто не смог бы прочесть написанное.
В прошлом году, на Йоль, Темный Лорд, конечно, обращался к нему, но тогда он называл его «Поттер».
Гарри слегка тряхнул головой, вновь сосредотачиваясь на теме разговора и загоняя все эти несущественные детали в глубины своего разума.
— Ты уже прикидывал, что тебе потребуется, чтобы получить контроль над своими местами в палате Лордов до достижения совершеннолетия? — задал вопрос мужчина, помогая Гарри сосредоточить внимание на разговоре.
— Хм? А, ну, прямо сейчас ничего сделать нельзя, но я знаю, какие шаги предпринять.
— И-и-и?
— И-и-и, сначала мне нужно сдать экзамены уровня СОВ. Самый ранний возраст, по достижении которого Министерство позволяет ученику их сдавать, — четырнадцать лет. Так что я вполне могу сдать их этим летом. Вообще я уже запланировал сдавать их на следующей неделе после окончания семестра.
Волдеморт чуть приподнял брови.
— Ты намерен перескочить через целый учебный год?
— Думаю, да, — пожал плечами Гарри. — Для меня едва ли имеет смысл готовиться к экзаменам уровня СОВ, когда я уже готов для уровня ПАУК. Но Министерство не позволит мне сдавать их, пока не пройдет как минимум один год после сдачи СОВ, так что мне придется сдавать ПАУК летом после пятого курса. Только после того, как я сдам, по крайней мере, 5 экзаменов уровня ПАУК, я смогу попытаться на законных основаниях заявить о себе как о взрослом. Мне будет лишь пятнадцать, но это всего на два года меньше возраста совершеннолетия, так что разница невелика.
— Если меня признают взрослым, я смогу заявить о своем Лордстве и распоряжаться унаследованными местами, которых, кстати, довольно много, — подчеркнул Гарри с самодовольной, почти хищной усмешкой.
Визенгамот состоял из двух половин: Палаты Лордов и Палаты Общин. Обе они были ответственны за законодательство в Магической Британии.
В Палату Лордов входили люди, получившие свои голоса по праву наследия. В отличие от маггловской системы члены Палаты Лордов могли иметь право более чем на один голос, но те, кто входил в Палату Общин — только по одному. Лорды чаще всего наследовали более чем одно место, так как многие знатные семьи, имевшие места, обычно заключали браки между собой.
Возьмем для примера мужчину с четырьмя местами, полученными по наследству, который имеет трех дочерей, но ни одного сына. Он может отдать часть мест своим детям, когда они достигнут соответствующего возраста, либо они будут переданы им только после его смерти. Если его старшая дочь получит одно место и выйдет замуж за мужчину, чья семья владеет четырьмя местами, в итоге вместе они станут обладателями пяти. Если у них родится только один ребенок, то по достижении совершеннолетия ему, скорее всего, будет передано одно место для обучения, а когда он станет старше и заслужит доверие своего отца, то получит больше. Это была довольно громоздкая и запутанная система, но она существовала в таком виде уже долгое время.
— Насколько мне известно, у Поттеров, считавшихся не самой уважаемой семьей, было среднее количество мест, они точно не имели особого положения, — рассудил Волдеморт, хотя в его глазах ясно читался незаданный вопрос.
— Мой дед, Карлус Поттер, как ты помнишь, к тому моменту, как его отец, Адриан, умер, стал владельцем трех мест. Он женился на Дорее Блэк, самой младшей дочери Сигнуса Блэка Третьего и Виолетты Булстроуд. Виолетта владела двумя местами большую часть своей жизни и после своей смерти завещала одно из них Кассиопее, а другое — Дорее. Большая часть голосов Сигнуса перешла к его старшему сыну Поллуксу, но один он все же оставил Дорее. У нее и Карлуса родился всего один сын, мой отец, Джеймс Поттер, так что на момент их смерти в 1978 году он стал обладателем пяти мест.
— Пять это прилично, но хвастаться все равно нечем, — отметил Волдеморт.
Усмешка Гарри стала только шире.
— Разумеется нечем. Но это не все, что у меня есть.
— Я знаю, что ты ничего не получил со стороны матери, откуда бы взялось еще?
— Ах, ты ведь знаешь, что если у Лорда нет наследников, он волен передать свои места кому пожелает. В течение последних десяти лет несколько различных Лордов и Леди оставили свои места мне в качестве своей последней воли, — объяснил Гарри, после чего серо-голубые глаза Темного Лорда едва не засияли от ощущения триумфа.
— Без сомнения они оставили тебе свои места в качестве… благодарности за чудесное избавление волшебников от большого и страшного Темного Лорда, надеясь, что ты станешь для народа маяком Света и используешь их голоса во имя общего блага, — с иронией произнес мужчина.
— Без сомнения, — фыркнул Гарри.
— И сколько же мест было передано тебе за последнее десятилетие? — поинтересовался Риддл, небрежно прислонившись к стене позади себя.
— Девять.
Глаза Волдеморта широко распахнулись, а его брови взлетели ко лбу.
— Девять?
— Девять, — повторил Гарри, широко осклабившись.
— То есть у тебя теперь четырнадцать мест? У тебя одного?
Гарри засмеялся, но постарался сделать это довольно тихо: заглушающие чары делали их речь невнятной, но не полностью неслышимой.
— Именно так, — подтвердил он, выглядя весьма довольным.
— Мерлин… — прошептал мужчина, и жадный блеск появился в его глазах, вместе с едва заметкой красной вспышкой, которую Гарри с трудом уловил, прежде чем она исчезла. — Это будет… очень полезно.
— Само собой. Я с большой выгодой использовал их в своей третьей жизни и в нескольких последующих. Правда, должен признаться, что ничего не знал о них в своей первой жизни, а во второй использовал всего пару раз для получения некоторых преимуществ. Тогда я в общем и целом был не расположен к политике и убедил себя в отсутствии необходимости впутываться в творящийся в ней беспорядок.
— Какая потеря, — беззаботно произнес Волдеморт.
Гарри только хмыкнул и пожал плечами.
— Значит, нам придется ждать по крайней мере два года, прежде чем появится возможность использовать эти места.
— Верно, — подтвердил Поттер.
— Что ж, могло быть хуже, — вздохнул мужчина.
— Ты собираешься когда-нибудь попробовать получить места как Лорд Слизерин? — поинтересовался Гарри.
Темный Лорд, слегка рассердившись, отвел взгляд в сторону.
— Очевидно, что не в ближайшее время уж точно, поскольку информация о предыдущем владельце подтверждена документально, и предъявление требований на них однозначно привлечет нежелательное внимание и расследование. В данный момент это совершенно неуместно. У меня самого было восемь мест в начале семидесятых годов. Конечно же, я получил их почти тем же путем, что и ты набрал свои: особенно лояльные волшебники и волшебницы оставляли мне одно или два места после своей смерти.
Гарри, слабо кивнув, погрузился в размышления.
— Любопытно, пытался ли кто-нибудь получить места Лорда Волдеморта с тех пор? Ты не в курсе?
— Не сомневаюсь, что Министерство наложило на них лапу и перераспределило между людьми, которых сочло достойными.
— То есть между теми, кто больше заплатил, — закатил глаза Гарри.
— Истинно так.
***
Тому, кто разрабатывает и издает законы, необходимо руководствоваться предположением, что все люди — зло, и что они всегда будут поддаваться порочности и безнравственности, если получат полную свободу действий.
Никколо Макиавелли.
Никколо Макиавелли.
***
Тревога не покидала Люциуса Малфоя, и это его ужасно расстраивало. Мальчишка Поттер бесил его до невозможности, и Люциус провел большую часть своего свободного времени за последние несколько часов… даже дней, если честно, без конца проклиная его. По сути, именно с того самого момента, как Поттер сообщил ему, что Темный Лорд призовет его сегодня ночью.
Конечно, на следующий день после этой новости Люциус припер мальчишку к стенке и потребовал объяснений, но Поттер, разумеется, ничего не сказал. На самом деле тот факт, что Поттер вообще сообщил ему хоть что-то, можно было рассматривать как подарок Богов. Мальчик оставался невероятно скрытным. Причины были понятны, но все же Люциуса страшно разочаровывало, что его постоянно дразнили тайнами, раскрыть которые ему не представлялось возможным. Бывали моменты, когда мужчине хотелось просто добавить каплю Веритасерума в напиток мальчишки и, наконец, узнать ответы на все свои вопросы, но Малфою были слишком дороги его здоровье и благополучие, чтобы он решился сделать нечто настолько безрассудное.
Темный Лорд весьма отчетливо высказал угрозы в адрес тех, кто посмеет навредить Поттеру тем или иным способом, и это подразумевало, что мальчик посвящен в какие-то его личные секреты. Определенные знания могут поставить под угрозу ваше благополучие и даже погубить вашу жизнь, особенно если вы узнаете вещи, касающиеся исключительно могущественных и обладающих смертоносной магией людей, не желающих, чтобы об их тайнах стало известно. Если бы Люциус заполучил информацию от Поттера — даже сумев успешно стереть мальчишке память — он все равно был уверен, что Темный Лорд каким-нибудь образом выяснил это, и ему пришлось бы дорого заплатить.
Так что, нет, он ничего не мог поделать с Поттером. Но это не отменяло того факта, что Малфой оставался сильно разочарован тем, что не мог утолить свое любопытство и был вынужден блуждать в потемках из-за какого-то мальчишки.
Люциусу также не терпелось узнать, что произойдет после того, как этой ночью его, наконец, призовет Темный Лорд. Знание, что призыв состоится, но совершенно не представляя, когда это произойдет, сводило с ума куда сильнее, чем незнание, что он состоится вообще. Малфой подозревал, что Поттер прекрасно это понимал, а потому счел нужным предупредить его. Мальчишка явно забавлялся, когда лишал людей уверенности, создавал неразбериху и вводил окружающих в замешательство, и Люциус ненавидел, если это затрагивало его самого.
Чертов праздник, наконец, начинал понемногу заканчиваться. Подобные мероприятия всегда длились дольше, чем хотелось бы. В тех случаях, когда Малфой не приветствовал гостей лично, он мог, по своему желанию, уйти с бала в любой момент, но в нынешней ситуации ему пришлось играть роль гостеприимного хозяина до тех пор, пока самые назойливые гости не начали собираться домой. Даже Нарцисса уже выглядела уставшей, хотя видел это только Люциус, поскольку знал жену очень хорошо.
Если бы он неожиданно исчез посреди праздника, оставив гостей в ее надежных руках, она несомненно заставила бы его заплатить за это позже, хотя и понимала, что у него не было бы выбора. Малфой все же надеялся, что призыв не состоится до тех пор, пока все не уйдут.
Очевидно, сегодня удача была не на его стороне — мужчина внезапно почувствовал, как нагрелась кожа на его левом предплечье. Он на секунду вздрогнул, но быстро сумел скрыть свою реакцию. Откровенно говоря, боль не была сильной. Почти умеренной, по сравнению с тем уровнем, который ощущался во время призывов в течение первого правления Темного Лорда. Конечно, тогда Волдеморт явно получал удовольствие, наблюдая, как люди корчатся от боли перед ним, даже если они были его собственными последователями. Нынешний Темный Лорд, однако, не казался столь одержимым чужими страданиями и оставался куда более сосредоточен на своих целях и планах. Это вселяло в Малфоя долю надежды, хотя он, тем не менее, предпочитал ни с кем на подобную тему не говорить, поскольку это было бы равносильно признанию в собственных сомнениях.
Люциус извинился перед мужчиной, с которым вел беседу, и, поймав взгляд Нарциссы, пристально взглянул ей в глаза. Тревога и смирение поочередно промелькнули на ее лице, прежде чем она снова надела маску спокойствия и коротко кивнула в ответ.
Малфой, не тратя больше ни секунды времени, быстро покинул помещение и направился к выходу из поместья, чтобы аппарировать оттуда, когда осознал, что магия Темной Метки звала его не куда-то наружу, а в направлении его собственного кабинета. На мгновение блондин застыл как вкопанный. Темный Лорд… находился в его доме.
Подавив в себе порыв сообщить об этом Нарциссе и велеть ей вместе с Драко покинуть поместье, Люциус развернулся и быстро зашагал к своему кабинету. Дойдя до него, он глубоко выдохнул и, отогнав все свое беспокойство, взялся за ручку и открыл дверь.
Первое, что он увидел, тотчас заставило его замереть от негодования. В одном из кресел, стоявших напротив его личного стола, сидел — нет, развалился — Поттер. Его скрещенные ноги покоились на подлокотнике, и сам мальчишка выглядел очень расслабленным. Сидеть в таком положении в своем кабинете Люциус никогда и никому не позволял. Он едва не рассвирепел от подобного зрелища, особенно когда Поттер лениво повернул голову в его сторону и криво ухмыльнулся. Однако гнев мужчины тотчас улетучился, когда он услышал знакомый шипящий голос своего господина.
— Ах, Люциуссс, ты пришел очень вовремя. Заходи, присоединяйся к нам, — мягко произнес Темный Лорд, и Малфой, закрыв за собой дверь и сделав два шага вперед, встал в центр комнаты и грациозно опустился на колени, склонив голову в почтении.
— Милорд, — учтиво поприветствовал он Волдеморта, уставившись взглядом в пол.
— Надеюсь, вы не против, что я впустил гостя в ваш кабинет, — сказал Поттер, и Малфой ощутил, как мальчишка усмехнулся при этом.
Люциус счел, что в его интересах было не отвечать на это замечание, так как он был не уверен, что сможет сдержаться и не выдать свое раздражение. Его злость на мальчишку достигла невероятной величины.
— Ты можешь подняться, Люциус, — милостиво разрешил Волдеморт, и его слова эхом отразились в тишине комнаты, — в конце концов, это ведь твой дом.
Малфой, поколебавшись пару секунд, поднялся на ноги и нацепил обычную маску безразличия на свое аристократичное лицо. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы оглядеть обстановку; Темный Лорд стоял позади его стола, возле одной из многочисленных полок с книгами, видимо, закончив изучение представленных там материалов. Хотя он не смог бы найти там что-то действительно интересное. Свои лучшие книги Люциус надежно скрывал от посторонних глаз. После рейда, состоявшегося два года назад, Малфой стал еще более осторожным, чем прежде, а ведь он всегда был осторожным.
Темный Лорд являл собой грозную, окутанную тенями фигуру, полностью облаченную в длинную черную мантию с широким капюшоном, зачарованным делать неузнаваемым его лицо. Он легкой, струящейся походкой подошел к кожаному креслу, стоящему у стола Люциуса, отодвинул его и аккуратно присел.
— Садись, Люциус, — велел Волдеморт, указав рукой на второе кресло напротив стола, стоящее рядом с тем, где вольготно развалился Поттер.
Блондин, коротко кивнув, подошел ближе и опустился на указанное место. Он больше не склонял голову, а держал ее приподнятой, так как был Малфоем, а постоянной покорности Темный Лорд пока не требовал. Если бы ему велели склониться, он, не колеблясь ни секунды, выполнил бы приказ, поскольку ставил желание жить выше собственной гордости, но Темный Лорд на данный момент оказался на удивление снисходительным в этом вопросе.
— Я решил, что пришло время тебе узнать о некоторых аспектах моей деятельности, которые я держал в секрете от почти всех своих последователей до сего момента, — начал Волдеморт, чуть склонившись вперед и опустив локти на стол, свел пальцы вместе перед своим лицом. Люциус сразу подобрался и сосредоточился, и еще сильнее выпрямил спину. — Я уверен, что ты уже понял, что я вернулся пару лет назад, а тебя и прочих своих прежних последователей призвал лишь недавно. Я потратил эти годы на создание альтер эго, чтобы иметь возможность напрямую заниматься политической деятельностью, которую я запланировал в Министерстве. Я также использовал это время для подготовки фундамента для многих других своих планов.
— Но теперь настал тот момент, когда выполнять необходимые задачи только своими силами стало нерационально, а потому я собираюсь заручиться твоей поддержкой и начать пользоваться твоими услугами. Следовательно, тебе пора узнать, под какой личиной я скрывался все это время.
Темный Лорд прервался на мгновение, и Люциус, сгорая от нетерпения, придвинулся на самый край кресла, но в целом сумел сдержаться и не продемонстрировать свое предвкушение.
Волдеморт откинулся назад в кресле Люциуса и медленно поднял руки к капюшону, который скрывал в тени черты его лица. Он обхватил ткань пальцами и мучительно медленно отвел ее назад, разрушая чары и открывая лицо, на котором тут же отразилось мерцание пламени камина, тускло освещавшего комнату.
Не удержавшись, Малфой широко распахнул глаза от удивления, увидев ухмылку на лице мужчины, и в следующую секунду начал лихорадочно прокручивать в голове воспоминания о встречах с этим человеком, пытаясь отыскать среди них какой-либо намек на неуважительное отношение к нему. Он сомневался, что подобные случаи были, но уверенности не испытывал, и эта мысль немного его пугала.
Ловкие пальцы Волдеморта быстро переместились к застежке на шее и несколькими простыми движениями освободили его тело от мантии. Он все еще был облачен в парадный костюм, в котором был на балу, за исключением мантии — ранее на нем была надета другая. Люциус предположил, что мужчина просто трансфигурировал ее в ту, что только что снял. Темный Лорд тем временем снова сел прямо и поставил локти на стол, по-прежнему умудряясь выглядеть внушительной фигурой, как и до этого. Люциус списал это на магию мужчины, которая была, откровенно говоря, поразительной. Должно быть, Темный Лорд прилагал множество усилий, чтобы подавлять ее, когда находился на публике, приняв вид Маркуса Веруса.
Малфой всегда считал Маркуса Веруса сильным волшебником, но его аура никогда не была столь мощной и всеохватывающей, как сейчас; аура Темного Лорда была такой всегда.
— Итак, Люциус, — деловым тоном начал Риддл, — на данный момент я сумел собрать весьма значительную поддержку со стороны членов Палаты Общин. Ряд мер социальной политики и щедрые вложения в различные кампании гарантировали мне содействие более чем половины людей за довольно короткий период времени. Ты, к счастью, напротив, имеешь влияние среди множества владельцев мест в Палате Лордов. Мы оба знаем, что обладание благосклонностью членов Палаты Лордов существенно выгоднее, ведь входящие в ее состав волшебники и волшебницы владеют более чем одним голосом.
— Я, конечно, работаю над тем, чтобы завоевать расположение наиболее влиятельных членов Палаты Лордов, но это куда более длительное и напряженное предприятие, так как они весьма состоятельны и не нуждаются в материальных подношениях, а потому склонить их на свою сторону с помощью денег не выйдет. Я решил направить свои усилия на реализацию иных замыслов, ведь у меня в распоряжении есть ты, кто гораздо лучше справится с убеждением Лордов проспонсировать затеянные нами мероприятия и подготовленные законопроекты.
На этих словах мужчина сделал неопределенный жест в сторону Поттера, и Люциус с запоздалой реакцией вспомнил, что мальчик все это время был в комнате. После чего к нему медленно пришло осознание услышанного: Темный Лорд имел в виду, что Поттер сыграл роль в составлении упомянутых законопроектов?
Первым чувством, охватившим Малфоя, стало глубокое недоверие, но он практически сразу изменил свое мнение, когда вспомнил все, что знал о мальчике и его книгах.
Пожалуй, это было не таким уж и неправдоподобным.
— Понятно, что в нынешней ситуации я не в том положении, чтобы выпускать разработанные законы, но ты наверняка знаешь, кто из Лордов на это способен. Я хотел бы продвинуть наши законопроекты через несколько различных людей. Многие охотно ухватятся за эту возможность и, скорее всего, потребуют право считаться их создателями, но на данный момент это вполне приемлемо. Главное, чтобы законопроекты были воплощены в жизнь.
Люциус твердо кивнул.
— Да, милорд. Мне уже пришло в голову несколько человек, не имеющих неблагоприятной репутации в сфере законодательства, которые не упустят подобный шанс.
— Прекрасно. Многие из предлагаемых нами законопроектов покажутся хорошими при поверхностном ознакомлении, но действительно стоящий результат они дадут лишь тогда, когда начнут действовать все вместе, и выявить этот эффект будет сложнее, если все они будут преподнесены разными людьми. Как красота гобелена проявляется лишь тогда, когда он безупречно соткан, и все его части гармонируют друг с другом. Ключевой задачей станет проследить, чтобы наши законопроекты не претерпели кардинальных изменений со стороны различных комитетов и комиссий. Если мы заручимся поддержкой большинства Лордов, то гарантированно сможем этого избежать.
Обсуждение продолжалось в этом ключе еще некоторое время. В какой-то момент Поттер достал свой рюкзак и вытащил оттуда часть заготовленных законопроектов, которые они с Волдемортом хотели отдать на рассмотрение в первую очередь, и начал объяснять два из них, предоставив оставшиеся два Темному Лорду. Он действительно оказался подкован во всех вопросах и во время своего монолога, наконец, нормально сел в кресле, но соответствующий уровень серьезности и почтения так и не продемонстрировал, что совершенно не понравилось Люциусу. Хотя больше Малфоя поразил тот факт, что Темный Лорд позволил Поттеру вести себя столь неуважительно.
В то же время все суждения мальчишки были весьма здравыми, и Люциус не смог найти каких-либо серьезных недочетов в его объяснениях.
Учитывая, как много открытий навалилось на него за эту ночь, Малфой счел, что продержался достойно, за исключением нескольких моментов, когда проявил слабость и слишком ярко выразил свое удивление.
Также он оказался застигнут врасплох, когда Поттер и Темный Лорд начали говорить друг с другом на парселтанге, и мужчина ничего не смог поделать, кроме как уставиться на них с изумлением и… благоговением? Смущением? Честно говоря, он плохо понимал, что чувствовал. Не то чтобы он не знал, что Поттер являлся змееустом. Люциус знал, что у мальчика была змея, даже видел ее, когда тот приезжал на каникулы в поместье. Но по какой-то непонятной причине, Малфой не смог связать тот факт, что Поттер был змееустом, Темный Лорд тоже был змееустом, и они оба, соответственно, могли общаться на парселтанге.
Люциус почувствовал себя полным идиотом, когда до него, наконец, дошло нечто столь очевидное.
Спустя некоторое время его попросили удалиться из собственного кабинета, чтобы Поттер и Темный Лорд смогли продолжить свою беседу. Ощутив очередной прилив раздражения, Малфой, тем не менее, незамедлительно подчинился и, низко поклонившись Лорду и неохотно кивнув Поттеру, вышел из комнаты.