Оригинал: www.fanfiction.net/s/8149841/1/Again-and-Again
Основные персонажи: Северус Снейп, Драко Малфой, Гарри Поттер, Люциус Малфой, Том Марволо Риддл
Пэйринг: Гарри Поттер/Том Риддл, Драко Малфой/Гарри Поттер(односторонний)
Рейтинг: NC-17
Жанры: Джен, Слэш (яой), Фэнтези, Философия, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Макси
Статус: в процессе
Саммари: Гарри Поттер исчезает с порога дома Дурслей. Дамблдор не может его найти. Мальчик объявляется только перед своим первым годом обучения. Он холодный и равнодушный ребенок. Гений, распределенный на Слизерин и вызвавший множество вопросов, на которые никто не смог найти ответы.
Глава 4
Снейп не разговаривал с ним вплоть до урока Зельеварения во вторник, и Гарри пытался убедить себя, что в этом не было ничего страшного, и его это не беспокоило. Профессор не мог пересказать то, что узнал летом, и, если Дамблдор таки сумел выжать из него достаточно информации и понял, что ему следует волноваться, он все равно не будет знать, о чем именно ему следует волноваться. Черт возьми, да директор в любом случае уже был обеспокоен. Если Гарри попробуют загнать в угол - он просто уйдет из Хогвартса. Он прекрасно умел исчезать.
Прямо перед окончанием занятия, однако, Снейп грубо повелел Гарри прийти в свой кабинет вечером после ужина и после отпустил вместе с остальными учениками. Поэтому пару часов спустя Поттер очутился перед дверью в кабинет декана своего факультета и постучал.
Профессор открыл минутой позже и проводил своего подопечного внутрь, к свободному месту возле своего стола, прежде чем сам уселся напротив. Гарри старался поддерживать как можно более безразличное выражение лица, поскольку до сих пор не знал, в каком направлении пойдет их беседа. Прошло много времени с тех пор, как Гарри Поттер открыто проявлял свои эмоции, даже в присутствии потенциального противника. Способность скрывать свои чувства стала особенно полезной, когда он поступил на Слизерин, так как слизеринцы были наиболее сведущи в умении распознавать чужие эмоции и использовать их для собственной выгоды. Но даже тогда, когда слизеринцы еще не окружали его большую часть времени, он уже усвоил, что, давая волю своим чувствам, ты легко сближаешься с людьми и страдаешь после сильнее всего.
Снейп в данный момент не выглядел встревоженным - его волнение было весьма сдержанным. Он сложил руки на столе и в течение весьма долгого времени держал с Гарри зрительный контакт, что весьма тревожило последнего, откровенно говоря, хотя он и твердо выдерживал взгляд. В какой-то момент Снейп медленно вынул свою палочку, и глаза мальчика с опаской сузились, но свою он доставать не стал, а лишь смотрел, как его профессор начал выводить знакомую фигуру, устанавливая чары уединения на кабинет. Наконец, мужчина заговорил.
- Я очень тщательно обдумал то, что мы обсуждали в последний раз, - начал он, медленно и размеренно произнося слова. Гарри вопросительно приподнял одну бровь, но более ничего не сделал. – Я решил, что буду помогать тебе любыми способами, какими смогу. Очень надеюсь, что у тебя действительно припасен некий метод по возвращению здравомыслия Темному Лорду, хотя я и не особо оптимистичен.
Гарри фыркнул. Снейп – и оптимистичен?
Декан на мгновение бросил на него острый взгляд, после чего продолжил.
- Я признаю, что твое заявление относительно того, что Темный Лорд и вправду пытался сдержать данное мне обещание касательно твоей матери, весьма поразительно. Я предполагал, что он просто проигнорировал мою просьбу.
- Это был выбор моей матери, - мягко произнес Поттер. – Она могла спасти себя в тот день, но не стала.
- Нет… не стала, - тихо произнес Снейп, отведя взгляд и грустно нахмурившись. Он молчал несколько секунд, прежде чем снова сфокусировался на молодом человеке перед собой. – Нет. Вместо этого она спасла тебя. И я пообещал, что буду чтить ее выбор и защищать тебя вместо нее. Я никогда не думал, что смогу переступить через тот факт, что ты все еще сын своего отца, но, насколько я могу судить, от Джеймса Поттера в тебе нет почти ничего.
Гарри горько фыркнул и сардонически осклабился.
- Любые черты характера Джеймса Поттера, которые могли каким-либо образом передаться мне на генетическом уровне, давным давно стерлись из-за множества жизней, что я прожил. Я старый, усталый и малость измученный для того, чтобы получать удовольствие от всякой ерунды навроде шалостей. Должен сказать, что молодость моего отца была куда более беззаботной, чем моя, чтобы мы с ним имели много общего.
Снейп выдал нечто отдаленно похожее на хмыканье в ответ, вновь смотря в сторону расфокусированным взглядом.
- Ты также не напоминаешь мне свою мать.
- Опять же. Первые годы жизни человека, как я считаю, играют огромную роль в его становлении, а годы, прожитые после, лишь расширяют его мировоззрение и восприятие. Мое детство и близко не походило на детство моих родителей, и я прожил намного дольше, чем кто-либо из них.
- Мне трудно не смотреть на тебя как на ребенка, которому нужна защита. Ребенка Лили… Однако потом я становлюсь не уверен, что тебя можно им считать. Ты не отродье Поттера, не дитя Лили…
- Я просто Гарри, - ответил Поттер будничным тоном, пожав плечами.
- Гарри.
- Верно. Гарри.
Снейп рассеянно кивнул, смотря в глаза своего ученика некоторое время, прежде чем перевел взгляд на стену и, казалось, задумался.
- Желаешь ли ты поведать мне, в чем заключается твой план по возвращению рассудка Темному Лорду? – спросил мужчина после продолжительного молчания.
Поттер задумчиво хмыкнул, склонив голову на бок.
- Хм… может быть. Хотя не уверен, что готов раскрыть тебе его. Он также включает в себя информацию о некоторых деталях, необходимых на случай, если кто-то захочет убить Волдеморта, и я не жажду, чтобы о них стало известно.
- Как будто я могу рассказать кому-то, - с насмешкой произнес Снейп, подняв одну бровь.
Гарри, ни на секунду не раскаиваясь, усмехнулся в ответ.
- Верно, но нет ничего, что остановит тебя в случае, если ты решишь использовать эти знания и предпримешь что-то сам.
- Я буду способен что-то сделать? – спросил мужчина скептически.
- Любой сумеет убить Волдеморта, если узнает необходимые шаги для устранения объектов, гарантирующих его бессмертие. Точка зрения, что это обязан быть именно я, просто смехотворна. Дамблдор мог бы справиться со всем сам, но, в моей первой жизни, свалил все на меня, хотя уже знал, что нужно делать! А сказал ли он мне об этом? Нееееет…конечно, нет. Это было бы слишком просто. Я думаю, Альбусу просто не хватило мужества прикончить меня своими руками, ведь он знал, что если бы захотел уничтожить Волдеморта, ему пришлось бы убить меня, а не уповать на то, что я убью себя сам правильным способом.
- Убить тебя? Что за вздор ты тут городишь?
- Я являюсь одним из объектов, привязывающих Темного Лорда к миру живых, - ответил Гарри, фыркнув. – На самом деле, часть меня подумывала совершить самоубийство еще до поступления в Хогвартс и не сражаться с Волдемортом, и этого стало бы достаточно дабы «позволить ему выиграть», но, подозреваю, сам факт моей смерти уничтожает то, что поддерживает его бессмертие, таким образом все осложняя. Хотя не уверен. Но думал, что это стоящая попытка. Однако теперь я придерживаюсь варианта прожить долгую жизнь и в то же время гарантировать его победу.
- Что случится, если ты «позволишь ему выиграть», и весь мир в итоге окажется разрушен, но ты в итоге добьешься успеха и вырвешься за пределы петли? Ты действительно спокойно оставишь мир погребенным в руинах?
- Насколько я могу судить, мир не продолжает свое движение, когда я возвращаюсь назад к началу – хотя откуда мне знать? Может, каждая из прожитых мною жизней является альтернативной реальностью, которая по-прежнему существует, так что все продолжают жить после моей смерти, вынужденные мириться с последствиями моих поступков. В этом случае миры, где я убил себя в детстве, вероятно, страдают от безумного правления Волдеморта, поскольку меня не было рядом, чтобы остановить его, или же Дамблдор навел порядок и разобрался с проблемой самостоятельно, как и должен был, вместо того, чтобы сваливать столь тяжелую ношу на плечи ребенка.
- Разумный довод, - признал профессор, кивнув. – Однако я не уверен, что полностью уяснил твой намек, что ты один из объектов, поддерживающих бессмертие Темного Лорда.
- Я, возможно, дам тебе объяснение рано или поздно, - сказал Гарри, вздохнув, и неопределенно взмахнул рукой, чем явно возмутил Снейпа, судя по его взгляду.
- Тогда я полагаю, мне осталось задать тебе лишь один вопрос. Что ты предпочтешь, чтобы я делал? - спросил Северус спустя пару мгновений. Когда он произносил это, на его лице читалось смирение, и Гарри подумалось, не решил ли мужчина какой-то своей частью, что получил очередного скрытного хозяина, который не будет делать ничего, кроме как пользоваться им.
- Просто… будь собой, - пожал плечами Поттер. - Тебе не нужно ничего делать. Обращайся со мной так, как обращался в прошлом году. Ничего в действительности не изменилось – за исключением того, что ты понял настоящую причину, по которой я многое знаю. И я все еще твой ученик, а ты - мой декан. Разумом я может и старше двенадцати, но с точки зрения закона и физиологии - мне двенадцать. Ничего конкретного на этот год у меня не запланировано. Я уже нейтрализовал возможность развития наиболее неприятных событий, происходивших в предыдущих жизнях. Полагаю, всегда есть вероятность, что случится нечто непредвиденное, и, честно говоря, не знаю, что собирается делать Волдеморт, но я сумею разобраться, если что-то произойдет.
- Я тебе ни для чего не нужен? – спросил Снейп неуверенно.
Гарри снова пожал плечами.
- Нет.
- Что если меня призовет Темный Лорд?
- Я узнаю все сам, тебе не нужно мне докладываться или делать что-то подобное.
Мужчина выглядел почти удивленным, но по большей части смотрел с недоверием.
- И как ты это сделаешь?
- Мы с Волдемортом связаны. Тот объект во мне, что делает его бессмертным, сосредоточен в моем шраме, и, благодаря нему, между нами двумя существует невидимая ментальная связь. Темный Лорд пока не знает о ней и о том, как ее применять, а у меня была уйма времени для практики этой чертовой штуки, поэтому я понимаю, как ее лучше всего использовать. Если он призовет вас всех, я тут узнаю и даже, может быть, смогу проследить за всем процессом.
Глаза профессора расширились, а брови взлетели высоко ко лбу, но он все-таки предпочел не комментировать услышанное.
- Знаешь… я думаю, есть кое-что, что ты можешь сделать, - внезапно произнес Гарри, зарабатывая этим осторожный взгляд со стороны Снейпа. – Ты можешь сообщить мне, если у тебя возникнет впечатление, что Дамблдор наконец начал понимать, что я не просто нахожусь не на его стороне, но наоборот - на стороне Волдеморта, и если начнет думать, что существует большая вероятность, что я стал Темным волшебником или кем-то в этом роде, и станет излишне активно пытаться подступиться ко мне.
- А ты «Темный волшебник или кто-то в этом роде»? – задал вопрос мужчина, изогнув бровь.
- Ты спрашиваешь, знаю ли я Темную Магию? – спросил в ответ Гарри с кривой усмешкой.
- Нет, вовсе нет, - протянул Снейп с сарказмом. – Я спрашиваю, поскольку в конечном счете, если ты действительно намерен присоединиться к Темному Лорду, тебе придется в определенной мере быть вовлеченным в Темные Искусства.
Поттер фыркнул.
- Я был аврором в двух своих жизнях – первых двух, если конкретно – и осознал, что невозможно сражаться с Темными волшебниками, не понимая при этом суть Темной магии. Во второй раз я, возможно, копнул немного глубже, чем было необходимо для работы, в основном из-за скуки и наличия кучи свободного времени. Также я убежден, что запреты Министерства на ряд вещей, введенные под предлогом их «Темной природы», на самом деле обусловлены политической подоплекой, а не некоей Темной составляющей. По факту, моя вторая жизнь закончилась глубоким вовлечением в политику и законодательство, и я очень близко ознакомился с тем, насколько сильно испорчен и коррумпирован процесс введения большинства магических ограничений, запретов и правил.
- Да неужели? Ты не производишь впечатление политика.
Гарри тихо захихикал.
- Политика? Черт побери, да я был министром! Правда, тогда я был совершенно другим человеком. Очень много времени прошло с тех пор, как у меня хватало терпения копаться во всем этом дерьме… - он вздохнул, слегка скривившись, после чего расфокусировал взгляд.
Профессор выглядел так, словно ни на секунду не поверил в заявление Поттера, но высказывать вслух свои сомнения не стал.
- Хм… что ж, я приму на заметку твою просьбу касательно директора и его степени беспокойства. Однако свои размышления на подобные темы он в основном предпочитает оставлять при себе.
- Да, я знаю это, - сказал Гарри, выдав раздраженный вздох. – В любом случае этого достаточно. Я не знаю, стану ли вступать в контакт с Волдемортом в этом году. Полагаю, буду действовать по ситуации и посмотрю, что получится. Я знаю, что он все еще далек от созыва своего прежнего Внутреннего Круга. Сейчас Темный Лорд по большей части полагается на Квиррелла; они начали процесс создания гомункула продвинутого уровня, используя Эликсир Жизни и несколько других особенных составляющих. Кажется, тот получается куда более успешным по сравнению с телом, полученным Волдемортом в моей первой жизни. Однако потребуется много времени для его развития, и даже после того, как Темный Лорд полностью присоединит к нему свою душу, скорее всего, будет необходимо длительное и существенное восстановление, прежде чем он сможет вернуть прежнее могущество.
- У тебя правда есть с ним связь, позволяющая видеть, что он делает? – спросил Снейп, выглядя и недоверчиво, и заинтригованно.
- Да, хотя я стараюсь не злоупотреблять ей. Он может заметить, если я начну появляться слишком часто.
- Но ты будешь периодически следить за его передвижениями в течение года?
- Конечно.
- Очень хорошо, - кивнул мужчина. – Хочешь ли ты, чтобы я передал директору что-нибудь конкретное вследствие его постоянных расспросов о тебе?
- Ты можешь по-прежнему говорить ему, что я остаюсь отчужденным и скрытным, и ты не выяснил ничего полезного, что можно рассказать, - пожал плечами Гарри. – Либо обойдись тем, что, на твой взгляд, он захочет услышать; при этом, если ты решишь выдумать
что-то, не забудь предупредить меня, чтобы я смог подтвердить твои слова при необходимости.
- Разумеется.
Их маленькое собрание было быстро распущено, и Гарри, не теряя ни минуты времени, отправился назад в общежитие к своим книгам.
***
Так было всегда и так будет, что людьми редкого и исключительного достоинства общество пренебрегает во времена мира и покоя; ревнуя к славе, которую люди сии заслужили своими добродетелями, множество граждан в такие времена жаждут не просто походить на них, но превосходить.
Никколо Макиавелли.
***
Гарри сидел в одном из уединенных уголков библиотеки, строча на листе пергамента эссе по Трансфигурации. Была середина октября, и школьный год проходил совершенно без каких-либо примечательных событий. Поттер смирился страдать от некомпетентности Локхарта. Насколько бы сильно ему ни хотелось освободить себя и своих одноклассников от общества мужчины, у него не было весомых оснований это сделать.
Занятия проходили скучно, как и всегда. Снейп вновь постоянно вызывал его на Зельях, используя возможность наградить огромными суммами баллов факультет Слизерина, и в то же время снимал баллы с Гриффиндора, поскольку всегда спрашивал сперва Рона, а когда тот не мог ответить - насмехался над ним, вычитал баллы и переключался на Поттера.
Гарри по большому счету было наплевать на действия профессора. Откровенно говоря, часть его даже умудрялась получать порцию веселья при этом, хотя он и помнил, как давным-давно в своей первой жизни приходил в ярость от вопиюще несправедливого обращения со своим рыжеволосым другом. Но насколько Гарри мог судить теперь, это была собственная вина Рона в том, что он не делал ничего – навроде домашних заданий или подготовки к урокам – чтобы остановить происходящее.
Единственной раздражающей вещью являлось то, что Уизли во всем обвинял его и срывал на нем свой гнев и расстройство при любой возможности на протяжении всего прошлого года, за исключением, конечно же, летних каникул. Гарри предпочитал стойко игнорировать резко бросаемые в свой адрес оскорбления, а от слабых проклятий, которые Рон умудрился выучить к концу первого года и посылал от случая к случаю, легко уклонялся.
Малфой, напротив, получал огромное удовольствие, оскорбляя гриффиндорца в ответ. Он часто делал это под видом защиты чести друга, хотя Поттер знал, что даже без наличия стимула в виде постоянных нападок Уизли, Драко был готов унижать того при первой возможности.
Гарри предпочитал игнорировать их обоих, когда они вступали в перепалки в холлах.
Своих старых друзей Гарри прекратил разыскивать несколько жизней назад. С одной стороны это причиняло слишком много боли, с другой стороны - казалось слишком странным. Для него они не были теми же самыми людьми, даже если и были. Плюс, Рон и Гермиона были детьми, в то время как он нет. Не то чтобы именно этот факт действительно останавливал его, ведь Гарри заводил «друзей» среди прочих детей без каких-либо проблем. В основном это было потому, что в его памяти остались образы гораздо более взрослых версий Рона и Гермионы, и это были люди, о которых он вспоминал с наибольшей нежностью и по которым более всего тосковал.
Хотя в целом Поттер пытался вообще не тосковать по кому-либо когда-либо. Он слишком устал испытывать боль.
Как таковой Гарри был пойман врасплох, когда вдруг почувствовал, как кто-то похлопал его по плечу, и, обернувшись, столкнулся лицом к лицу с Гермионой Грейнджер. Она явно испытывала неловкость и волнение, хотя очень старалась их скрыть, но все ее попытки выглядеть уверенной разрушала очевидная нервозность.
- Я могу тебе чем-то помочь, Грейнджер? – прямо спросил слизеринец, предположив, что, может быть, взял какую-то книгу, которую хотела девочка.
- Эмм, да вообще-то. Я не могла не заметить, что, когда бы мы ни работали в парах на Зельях, ты практически всегда выбираешь себе разных партнеров.
Гарри моргнул и медленно кивнул.
- Я также не могла не заметить, что каждый раз ты стремишься выполнить всю работу самостоятельно, пока твой партнер просто сидит и ничего не делает, - продолжала она.
Это было не совсем правдой. Если Гарри попадал в пару с Драко, блондин всегда вносил свой вклад в работу, поскольку в самом деле превосходно разбирался в зельях. Его уровень определенно превышал уровень обычного второкурсника. Из-за этого Снейп предпочитал ставить Малфоя – равно как и самого Поттера - в пару с кем-то из наиболее… слабых слизеринцев, дабы последние не стали причиной масштабных происшествий. Креббу и Гойлу никогда не позволялось работать над зельями, требующими деликатного отношения, без компетентного партнера.
- Ты что-то собираешься с этим сделать? – спросил Гарри после того, как пауза затянулась слишком надолго.
- В общем да. Я предположила, что мы с тобой могли бы объединяться вместе на уроках Зелий. Таким образом, твой напарник гарантированно будет вносить в работу свой вклад, - высказалась Гермиона настолько уверенно, насколько смогла, высоко держа при этом голову.
Поттер медленно приподнял одну бровь, что, казалось, заставило гриффиндорку занервничать чуть больше.
Тогда уголок рта Гарри немного изогнулся.
- Возможно ли, что это ты тот, кто устал всегда выполнять всю работу самостоятельно, в то время как напарник прохлаждается либо делает все крайне медленно?
Щеки девочки довольно резко зарделись, и слизеринец заметил, как она слегка сцепила челюсти. Гермиона открыла рот для того, чтобы ответить – поспорить, возможно – но, вероятно, ничего не пришло ей в голову в первые несколько секунд, так что Гарри заговорил вместо нее.
- Это нормально, Грейнджер. Нет ничего неправильного в признании того, что мы оба можем получить преимущества из предложенного тобой соглашения. Суть в том, что я, тем не менее, сомневаюсь, что ты будешь зарабатывать хоть какие-то симпатии со стороны членов своего факультета, если начнешь проводить время с «гнусным слизеринцем» на занятиях Зельеварения. Я уже слышу, как Уизли обвиняет тебя в «предательстве».
Выражение лица девочки ужесточилось, и ее губы сжались в тонкую линию.
- Уизли может идти в задницу, мне нет до этого дела. Не то чтобы кто-то из гриффиндорцев по-настоящему симпатизировал мне в любом случае. Я не понимаю, как время, проведенное с тобой, сможет ухудшить ситуацию сильнее, чем она уже есть.
- Ох, я не был бы так уверен в этом. Никогда не недооценивай способность детей быть крайне жестокими без всякого на то оправдания.
Грейнджер повернула голову и уставилась расфокусированным взглядом в какую-то дальнюю точку, в то время как гнев стаивал с ее лица и сменялся горькой печалью.
Внезапно острая боль сожаления и раскаяния поразила Гарри, но он силой отогнал ее прочь. Он не нес вины за то, что у Гермионы не было друзей. Этот факт оставался неизменным почти во всех прожитых им жизнях, когда он, поступив в Хогвартс, не попадал на Гриффиндор или не пытался подружиться с ней самостоятельно. Девочка просто не умела общаться со сверстниками. Не его в том вина.
Грейнджер распрямила плечи и, повернув голову, снова направила на него свой взгляд.
- Ладно, меня это не волнует. Если они вправду станут обходиться со мной хуже, просто потому что я поддерживаю общение с кем-то с другого факультета, то так тому и быть. Так ты все-таки заинтересован? Будешь моим партнером на Зельеварении?
Гарри откинулся назад в своем кресле, окидывая ее долгим взглядом.
- Я не могу гарантировать, что буду твоим напарником каждое занятие, - начал он с предупреждения. – Снейп любит ставить меня в пару к Креббу или Гойлу на сложных зельях, дабы убедиться, что они не взорвут лабораторию. Оставшегося обычно приставляют к Малфою по той же причине, поэтому мы с ним редко бываем партнерами, но когда профессор позволяет, и Драко просит первым – он идет в приоритете.
Лицо гриффиндорки изогнулось в едва сдержанной гримасе, прежде чем она нахмурилась и отвела взгляд.
- Я не понимаю, как ты выносишь его, - мягко произнесла Гермиона, вновь посмотрев на него с решимостью в глазах. – Я никогда не видела, что бы ты вел себя столь низко и мерзко по отношению к кому-либо. Ты довольно холоден, но не противен. Как ты терпишь Малфоя, когда он такая скотина?
Гарри вздохнул и слегка скривил губы.
- Для большинства людей он мерзавец, с этим я определенно не могу поспорить. Драко высокомерный и испорченный, и убежден, что весь мир существует только для того, чтобы потакать его прихотям. По его мнению, существует три типа людей: которых он обязан уважать, так как нет выбора – или, по крайней мере, вести себя с ними уважительно – например, политических сторонников своего отца; которые заслужили его доверие; которые намного ниже его по положению, а потому не достойны даже лизать его ботинки. И к последней категории Малфой относит большинство людей.
- Если же он решит, что ты заслуживаешь уважения, то будет относиться к тебе совершенно иначе, не как ко всем остальным. Добавлю также, что изначально я, в основном, с трудом выносил Драко, но что удивительно, со временем его поведение стало куда более приемлемым для меня. Он намного искреннее со мной, чем с тобой. Ты видишь лишь испорченного сноба. Мне же удалось увидеть его настоящего, и он на самом деле не столь невыносим. Драко очень сообразительный, остроумный и забавный, когда старается, хотя стоит добавить, что обычно за чей-то чужой счет. Он великолепен в Зельеварении, поскольку имеет практически интуитивное понимание того, что и как лучше всего приготовить, или сварить, или улучшить. Однажды Драко станет выдающимся зельеваром, могу гарантировать. Плюс он мой сосед по комнате. Я лучше найду способ наслаждаться его компанией, чем просто терпеть его или, что еще хуже, не ладить с ним. Это бы только раздражало меня и усложняло жизнь, потому я не вижу смысла так поступать.
Гермиона выдала некое подобие хмыканья и сложила руки на груди, не выглядя особо убежденной.
- Он все еще ужасный грубиян. Я никогда не смогла бы стать другом тому, кто не делает ничего, кроме как ходит повсюду, заставляя всех вокруг чувствовать себя ничтожными.
Гарри безразлично пожал плечами.
- Я предпочту удобное, свободное от стресса существование, нежели потакание бесполезным принципам. Кстати, не могу, в свою очередь, не поинтересоваться, это твое чувство превосходства и твои принципы стали причиной того, что ты не ладишь со своими соседками по комнате?
- Что? – побледнела девочка.
- Ну, у тебя четыре соседки по комнате. Патил и Браун совершенно недалекие дурочки, с намного более низким, в сравнении с тобой, уровнем интеллекта, и мне думается, что ты относишься к ним с определенного рода презрением только за то, что они ведут себя до нелепого по-девчачьи и абсолютно не ценят знания. Данбар и Мэтьюс - фанатки квиддича, и я не вижу общих интересов, которые вы могли бы разделить. Итак, перед тобой две пустоголовые сплетницы и две пацанки, и не говори мне, что ты не думала о них в точно таком контексте раньше. Ни одна из девочек не ценит знания и интеллект. Они хотят хорошо выглядеть или хотят веселиться. Это их приоритеты. Согласно твоим глубоким внутренним убеждениям, люди, не отдающие должного уважения знаниям или учебе, не стоят твоего времени и внимания. Ты считаешь, что ты лучше, чем они.
- Это не правда! – тотчас заспорила Гермиона.
Гарри только пожал плечами.
- Может не совсем так, но бьюсь об заклад, часть тебя все же так думает. Возможно, использует это в качестве обоснования, почему не стоит беспокоиться из-за того, что ты не нравишься ни одной из них. Но ты все еще беспокоишься. Это все еще задевает тебя.
- Конечно, задевает, - сердито бросила гриффиндорка.
- То есть ты уже сдалась и даже не пытаешься подружиться с девочками? Неужели ни у кого из твоих ровесниц нет шансов?
- Нет, - резко бросила она, нахмурившись.
Поттер медленно кивнул.
- Полагаю, нет. Единственный из всех, кто, как мне кажется, мог бы стать тебе подходящим другом, это Лонгботтом. Однако он слишком боится вызвать на себя гнев Уизли, поэтому не делает ничего, чтобы остановить остальных, когда они дразнят тебя, а тебя избегает, так как чувствует вину, - произнес Гарри задумчиво, и Гермиона взглянула на него, поразившись, что он заметил такие детали. – Ты пыталась подружиться с кем-то из Равенкло? На мой взгляд, если бы ты хотела обратиться к другим факультетам в надежде найти друзей, это был бы куда более толковый вариант, нежели выбрать меня. Или, может быть, часть тебя чувствует, что, если ты сделаешь это, тебе придется признать, что ты совершила ошибку?
- Совершила ошибку? Что ты имеешь в виду?
- Что ты спорила с Распределяющей шляпой и настаивала на поступлении в Гриффиндор вместо Равенкло, - произнес Гарри в манере изложения факта, бросая Гермионе знающую улыбку.
У нее отвисла челюсть.
- Я… я не знаю, о чем ты говоришь! – прошипела она, едва не брызжа слюной.
- О, пожалуйста! Это очевидно для любого с каплей мозгов, что ты подходишь Равенкло. И даже если твоя любовь к учебе не достаточный аргумент, тот факт, что ты провела почти четыре полных минуты с Распределяющей Шляпой на голове – очевидное доказательство. Люди, сидящие со Шляпой так долго, это те, кто спорит с ее окончательным вердиктом.
- Но почему бы я сделала это? Зачем мне спорить со Шляпой? – бросила Грейнджер в ответ, выглядя пораженной его обвинением.
- Все просто. Нет никаких сомнений, что ты подходишь Равенкло, но то, какой ты человек сейчас, не означает, что таким человеком ты хочешь быть. Ты хотела стать храброй девочкой, у которой много друзей. Девочкой, которая не боится подойти к людям, проявлять инициативу, быть общительной и интересной. Ты хотела быть гриффиндоркой и подумала, что если поступишь на этот факультет, то станешь ею. Но ничего не вышло. Вместо этого ты в итоге изолировала себя на факультете, полном людей, у которых нет никакого уважения к тому типу личности, каким ты являешься, и подвергла себя остракизму. Если ты начнешь искать друзей среди равенкловцев, это будет равносильно признанию того, что ты сделала ошибку. Что ты должна была позволить Шляпе поступить так, как та хотела.
Нижняя губа девочки задрожала, и Гарри увидел, как задвигались ее челюсти, пока она сжимала и разжимала зубы.
- Ты все еще уверена, что хочешь быть моим партнерам по Зельеварению? – задал вопрос слизеринцец после минуты тяжелой тишины, за время которой Гермиона так и не заговорила. – Ты наверняка посмотрела на меня и решила, что нашла родственную душу на другом факультете. Сообразительного и прилежного ученика, тихого, без большого количества друзей. Но между мной и тобой существует одно огромное отличие, Грейнджер. Ты хочешь иметь друзей, но у тебя их нет. А у меня мало друзей, потому что я не хочу большего.
- Ты не хочешь иметь много друзей? – спросила она неверяще.
- Когда позволяешь себе привязаться к людям, их потеря потом причиняет тебе боль. Если же ты ни о ком не беспокоишься, то не страдаешь, когда тебя покидают, - произнес Поттер с выражением полного равнодушия на лице.
Грейнджер посмотрела на него с ноткой жалости.
- Ты не сможешь жить, боясь, что тебе причинят боль. Это вообще не жизнь.
Уголок рта Гарри слегка поднялся.
- Я достаточно пожил. Итак, ты не ответила на мой вопрос. Ты действительно все еще хочешь стать моим партнером на лабораторных занятиях?
Девочка, казалось, задумалась на мгновение, прежде чем решительность проступила на ее лице, и она твердо кивнула.
- Хочу.
- Хорошо.
***
Недовольство нужно выражать все разом, так его внезапность принесет меньше обид; благодеяния же следует вершить постепенно, чтобы люди распробовали как можно лучше.
Никколо Макиавелли
Никколо Макиавелли
***
Гарри нанизал оранжеватую дольку дыни на свою вилку и лениво опустил в рот, когда его товарищи с факультета разместились на своих обычных местах вокруг него на завтраке. Драко лениво пробегал взглядом по учебнику Зельеварения, лежащему открытым рядом с его тарелкой, пока ел особенный, скрупулезно приготовленный омлет, который эльфы делали для него каждое утро. Блондин вынудил их готовить его еще на первом курсе, после того как Гарри рассказал ему, как найти кухни. Напротив Поттера находилась Панси Паркинсон с Забини с одной стороны и Дафной Грингасс с другой. На оставшихся местах рядом с Гарри и Драко сидели Крэбб и Гойл, в данный момент занятые наполнением своих тарелок едой настолько, насколько те могли вместить.
- Что за зелье мы варим сегодня? – спросил Гарри, рассеянно глядя на Драко.
- Обычное зелье уменьшения размера и объема, - сказал Малфой скучающе.
- Правда? Хм.
Драко оторвал взгляд от своей книги и сузил глаза в сторону Поттера.
- Почему ты спрашиваешь?
- Скорее всего, я буду в паре с Грейнджер сегодня на занятии.
Блондин презрительно усмехнулся и скривился.
- Грейнджер? Почему?!
Гарри безразлично пожал плечами.
- Она попросила.
- Но почему ты согласился? – воскликнул Драко в ужасе и отвращении.
- Ее аргументом было, что если мы станем напарниками, я гарантированно получу партнера, который будет честно вносить свой вклад в работу, и мне не придется делать все самому, - в этот момент Поттер кивнул головой в сторону Гойла, который лишь тупо уставился в ответ. – Конечно, я тогда подчеркнул, что она на самом деле сама устала от подобного отношения, поскольку почти каждый раз партнером Грейнджер становится какой-нибудь гриффиндорец, который просто сидит, вынуждая ее саму выполнять задание. В итоге ей неохотно пришлось признать, что она была бы весьма признательна работать с кем-то, кто не будет тупым нахлебником. В конце концов, в этом нет ничего страшного, поэтому я согласился.
- Ничего страшного? – воскликнула Панси практически шокированно, когда Гарри наконец бросил на нее взгляд. – Как ты вообще можешь это выносить?
- Если ты имеешь в виду, что она «невыносимая всезнайка», то тогда твой аргумент довольно слабый, поскольку многие ученики думают обо мне точно так же, - холодно произнес Поттер, выгнув бровь, хотя отлично знал, что это было не то, что слизеринка имела в виду.
- Конечно, нет, - быстро ответила Паркинсон. – Я говорю о том, что не понимаю, как ты можешь терпеть ее вонь, - высказала она, наморщив свой маленький курносый нос. – Она ничто, лишь мерзкая грязнокровка, гриффиндорская грязнокровка в придачу.
- Панси, - предупреждающе прошипел Драко.
Гарри послал ей через стол пристальный ледяной взгляд.
- Что я говорил тебе об этом слове, Паркинсон? – спросил он замогильным голосом, который был едва громче шепота, однако все вокруг смогли его услышать, поскольку замерли или сидели очень тихо, как если бы ожидали страшного взрыва.
Девочка на секунду смутилась, после чего понимание и страх отразились на ее лице.
- Моя мать была магглорожденной. И гриффиндоркой, - продолжил Гарри, его голос все еще оставался сухим и холодным.
- Я… - начала Паркинсон, но вдруг резко завизжала и подпрыгнула на месте так, что почти свалилась со скамьи. Панси в изумлении уставилась на него, ее взгляд быстро перебежал с его левой руки, держащей вилку, на правую руку, которую Поттер поднял из-под стола, и на мгновение девочка увидела его волшебную палочку, прежде чем он спрятал ее обратно в рукав.
- Как ты смеешь! – ловя ртом воздух, завизжала она.
- Я предупредил тебя, Паркинсон, - констатировал Гарри скучающим тоном. – Произнесешь это слово в моем присутствии – словишь проклятье. Это твоя собственная вина, что ты забыла. Опять.
- Я скажу профессору Снейпу!
- О, пожалуйста, Панси, - фыркнул Малфой. - Ты не можешь всерьез полагать, что он что-то сделает Гарри. Просто забей. Это твоя вина. Кроме того, ты знаешь, что профессор Снейп тоже не любит, когда произносят это слово.
- Драко! – заныла она.
Тот лишь властно поднял бровь, и Паркинсон тотчас сдулась и, молчаливо насупившись, послала сердитый взгляд Гарри. Поттер выдал в ответ скучающий взгляд и вернулся к завтраку.
***
После первой совместной работы на Зельеварении, Грейнджер, казалось, решила, что они с Гарри стали друзьями или кем-то подобным, потому что их партнерство продолжалось и дальше, и вдобавок к нему гриффиндорка стала периодически присоединяться к нему в библиотеке, когда он работал там в одиночестве. Бывали времена, когда они двое не говорили ни слова друг другу, за исключением простых приветствий и прощаний, но порой Гермиона непременно решала завести с ним беседу во время выполнения домашнего задания.
Гарри слегка забавляла ее непоколебимость. Он никогда не был особенно приятен в обхождении, и их разговоры в основном вращались вокруг вопросов экзистенциализма или взглядов Грейнджер касательно факультетов, предубеждений, учителей и их компетенций, а также степени доверия содержимому книг.
И все же она приходила снова и снова. Так продолжалось более месяца, пока его дальнейшая скучная и обыденная школьная жизнь двигалась в своей обычной незапоминающейся манере.
В спальне общежития порой царило напряжение. Нотт, как установил Гарри, скорее всего, симпатизировал Паркинсон и совершенно не любил Гермиону. Он понял это, поскольку между ним и Теодором никогда раньше не было никаких проблем, а теперь стало ясно, что они появились. Мальчик никогда не был «близок» Гарри в каком-либо смысле, но сейчас его отношение стало граничить с враждебностью. Или по крайне мере, явной скрытой агрессией.
Проблема Нотта заключалась в том, что он был по существу «на дне» иерархии в их комнате – и знал это, и ненавидел – а потому не имел ни шанса против Гарри в любом «внутриполитическом» конфликте в Слизерине. У него имелись сторонники на факультете, но никто из них не пошел бы с ним против Гарри Поттера.
Семья Драко была невообразимо богата, а семьи Кребба и Гойла являлись, по сути, современным вариантом крепостных для семьи Малфоев, поэтому, хотя они и находились на низкой ступени иерархии, они принадлежали Малфоям, так что их приходилось уважать. Мать Забини тоже была весьма состоятельной, в основном благодаря множеству богатых мужей, которые таинственно умирали, оставляя ей все.
Семья Тео, напротив, не имела ничего. Его мать умерла, когда ему было всего пару лет, оставив его с отцом, и без расширенной семьи, насколько знал Гарри. Вдобавок отец Тео работал на низкоуровневой позиции в какой-то волшебной промышленной компании. На невысоко оплачиваемой позиции, абсолютно не связанной с какого-либо рода властью или авторитетом.
Так что у семьи Теодора Нотта не имелось ни капли политического влияния, на богатства, а он сам не обладал исключительными магическими способностями или интеллектом.
Даже другие слизеринцы, которым нравился этот тихий мальчик, были не настолько глупы, чтобы рисковать своим социальным статусом, открыто поддерживая его враждебные намерения в отношении Поттера. Соседи по спальне, казалось, делали вид, что ничего не происходит, и Гарри это более чем устраивало. Никто из ребят не жаждал оказаться вовлеченным или открыто принять чью-либо сторону, к тому же для Драко было более чем очевидно, что Гарри прекрасно справлялся с Тео и без постороннего содействия.
Поттер на самом деле тоже предпочитал тактику игнорирования. Внешне он выглядел так, будто не мог даже помыслить о том, чтобы волноваться по поводу Нотта и его злобы. Теодор пытался заколдовать несколько вещей Гарри, но то были проклятья уровня второкурсника, и Гарри пока не столкнулся ни с одним, которое доставило бы ему проблем. Поттер зачаровал и защитил все свои вещи от причинения им вреда еще за год до того, как ступил ногой на территорию Хогвартса, и он дал разрешение Ёрми укусить Нотта, если тот попробует доставить ему неприятности.
Гарри подозревал, что Тео пытался испортить его банные принадлежности, поскольку один из щитов, установленных на бутылочки, внезапно сработал неделю назад. После этого случая Гарри улучшил свою защиту и стал более скрупулезным в проверке еды и напитков на обедах, но в целом не придавал всему этому большого значения. Он видел, как Нотт становится все более и более расстроенным с каждой проходящей неделей, и чувствовал, что что-то должно рано или поздно случиться.
Рональд также становился все более и более агрессивным в этом семестре, но Гарри едва ли мог винить его, учитывая, как часто Снейп заставлял его выглядеть идиотом. Профессор по-прежнему переходил на Поттера после того, как Уизли не мог ответить на заданный вопрос, а Гарри всегда отвечал верно. Формально это было нечестно со стороны Рона направлять на слизеринца все свое горькое негодование, но попытка достучаться до него логически, скорее всего, привела бы к тому, что он стал бы еще более агрессивным.
***
Римляне никогда не оставляли без внимания очаги напряженности в стране, а не бездействовали из опасения вызвать войну, ибо знали, что войн нельзя избежать, можно лишь отсрочить их - к чужой выгоде.
Никколо Макиавелли
***
Когда Гарри впервые увидел сообщение на доске объявлений, извещающее о формировании Дуэльного клуба, то громко засмеялся. Чем заслужил несколько шокированных взглядов, потому что Гарри Поттер не смеялся. Мальчик бросил окружающим несколько вопросительных взглядов, и все, кто пялился на него, тут же быстро отвернулись, позволяя ему вновь обратить свое внимание на доску объявлений.
Часть Поттера была твердо уверена, что он должен просто пропустить это событие, но возможность еще раз увидеть, как Снейп опрокинет на задницу этого идиота всего лишь с помощью обезоруживающего проклятья, казалась слишком соблазнительной, чтобы ее упускать. Так что одним субботним днем он находился посреди своих сверстников, стоящих в Большом зале вокруг приподнятой дуэльной платформы, которую установили вместо четырех больших столов, обычно занимавших комнату.
Клуб был, само собой, открыт для всей школы, так что комната была плотно заполнена. Гарри заметил Гермиону, стоящую дальше, у границы с собравшимися гриффиндорцами, которые оживленно болтали и смеялись. Профессор Снейп вошел в зал широкой походкой, и некоторые из «львов» скривились при его прибытии, так как не думали, что он заглянет. Локхарт прибыл минуту спустя, улыбаясь своей дебильной сияющей улыбкой всем, кто смотрел. Щеки Гермионы тут же порозовели, и она обожающе уставилась на него, когда он прошел к платформе.
Гарри фыркнул и закатил глаза. Он все еще не заставил ее осознать, каким ужасным идиотом был этот жалкий болван. Не то чтобы это что-то значило. Даже Гермионе Грейнджер позволено иметь глупое девичье увлечение в тринадцать лет.
Прошло немного времени, прежде чем события стартовали полным ходом, и Гарри, расслабившись, наслаждался, любуясь Снейпом, стоящим напротив Локхарта, без умолку несущего полнейшую ахинею о позах в дуэлинге. Северус скучающим голосом предложил, чтобы они вдвоем продемонстрировали разоружающее проклятье, и Гилдерой, запинаясь, дал согласие.
Ах, видеть, как этот блондинистый фигляр пролетел по комнате и приземлился на задницу, было потрясающе, хотя Поттер и наблюдал сие уже не в первый раз. И, конечно же, всего минуту спустя, Локхарт выбрал Гарри в качестве участника в первой дуэли. Слизеринец вздохнул, зная, что это было неизбежно, но все-таки желая, чтобы этого не произошло. Он подумывал открыто отказаться ровно до того момента, как Тео внезапно поднял руку в воздух, вызываясь добровольно быть его противником.
Гарри сузил глаза в сторону мальчика, стоявшего с противоположной стороны небольшого пространства, разделяющего их, задаваясь вопросом, что именно Нотт припас в рукаве. Мальчик был достаточно умен, чтобы понимать, что Поттер значительно превосходит его в дуэльных способностях. Если обратиться к занятиям, Гарри продемонстрировал достаточно, чтобы все члены его факультета поняли, что он имел уровень куда выше, чем все остальные.
Гарри сомневался, что Тео вызвался бы, готовый выглядеть как идиот, следовательно, он что-то задумал. Снейп, без сомнения, тоже пришел к подобному выводу, поскольку предложил, что Поттера, возможно, следует поставить в пару с кем-то из более взрослых учеников. Локхарт заявил, что это абсурд и будет справедливо противопоставить ученику второго курса другого ученика второго курса, и поблагодарил Нотта за его добровольный вызов.
Гарри колебался ровно секунду, прежде чем коротко кивнул мальчику и прошел на платформу. Не важно, насколько равнодушно он вел себя, правда заключалась в том, что Нотт начинал раздражать. Существовала вероятность, что дуэль позволит Тео избавиться от своей дурацкой злобы, и Гарри питал на это надежду, хотя, честно говоря, сильно сомневался.
Дуэль началась. Поттер поднял палочку вверх, решив предоставить противнику возможность выпустить, по крайней мере, одно заклинание, прежде чем разоружить его. То, что случилось дальше, почти заставило Гарри засмеяться от абсурдности ситуации.
Нотт применил Серпенсортиа и призвал огромную красноватого оттенка змею, и не просто змею - злобно шипящую кобру с раздутым капюшоном. Появилось странное чувство дежавю.
Гарри тотчас разгадал намерение своего противника. Подписанный в первую ночь контракт удерживал Тео от возможности рассказать кому-то любой из его секретов, одним из которых – одним из самых больших – был тот факт, что Гарри являлся змееустом. Натравливая на него огромную ядовитую змею перед большим скоплением студентов, Нотт теоретически вынуждал его раскрыть свою тайну.
Конечно, текущая ситуация не была проблемой. Гарри мог легко избавиться от змеи, не произнеся ни звука шипения в ее сторону. Но… почему бы просто не последовать задуманному? Главная причина, по которой он на первом году обучения принял дополнительные меры для защиты информации о своей особой способности, заключалась в том, что он не был готов к тому, что о ней узнает Волдеморт. Гарри просто не представлял, как отреагировал бы призрак, и не желал вводить неизвестную величину так рано, так как предпочитал, чтобы события оставались довольно предсказуемыми в то время. Но Квиррелл вместе с Волдемортом больше не находились в школе, и в эту минуту Гарри было плевать, если бы открылась правда о его особенном таланте.
Если говорить о школе, то половина учеников уже считала его очередным «скользким слизеринцем», не смотря на то, что он не совершил ни одного поступка, котором заслужил бы это клеймо. Тео, если Гарри согласится подыграть ему, возможно, получит удовлетворение и прекратит вести себя как придурок. Однако вероятность этого была весьма мала. Скорее всего, он вобьет себе в голову, что сумел получить преимущество над Поттером и, найдя способ обойти его договор о неразглашении, выдать один из секретов.
Что ж, Гарри придется действовать осмотрительно, чтобы Нотт и думать не смел о своей победе. У него уже появилось несколько идей, и широкая ухмылка растянулась на его губах, секунды спустя после того, как змея материализовалась на платформе перед ним.
Гарри посмотрел на Тео и, забавляясь, выгнул бровь, как бы молчаливо спрашивая: «Серьезно? Это все, на что ты способен?»
Выражение лица мальчика тотчас сменилось с ликующего на сердитое, а ухмылка Гарри стала только шире, и он посмотрел вверх, демонстрируя, что считает противника безнадежным, прежде чем обратил свое внимание на змею.
§ Ох, моя дорогая. Ты ранена? § - спросил Поттер, опуская и палочку, и тело плавными жестами, практически вставая на колени.
Собравшиеся студенты довольно громко втянули воздух, а стоявшие наиболее близко, казалось, сделали шаг назад к толпе. Как будто это что-то бы изменило.
Змея пришла в ярость и поднялась выше, но остановила свою гневную тираду.
- § Что это за место? Ярость! Должна атаковать ради хозяина! Сражаться ради того, кто создал меня! §
- § Нет, дорогая, ты не должна сражаться. Успокой себя. Успокой свой гнев. §
- § Ты детеныш человека. Безволосый примат. Но ты говоришь на моем языке. §
- § Я говорящий. Ты должна подчиниться. §
- § Сила, которая меня создала, говорит, что я должна слушаться другого. §
- § Ты все еще обладаешь собственной волей, а тот, кто создал тебя, слаб и неопытен. Ты легко можешь ему сопротивляться. §
-§ Дааа…. Да, я могу. §
- § Обернись и посмотри на него, § - скомандовал Гарри, и усмешка на его лице стала довольно злобной, когда кобра сделала, что велено. Теперь она яростно и угрожающе шипела в сторону Нотта, который, весьма недостойно пискнув, сильно побледнел и посмотрел на нее в ужасе. Гарри даже стало интересно, не описался ли он.
- Не думал, что все зайдет так далеко, да, Тео? – спросил Поттер, развлекаясь.
Нотт, полностью охваченный паникой, заныл и, дрожа, сделал шаг назад.
- Поттер, - предупреждающе произнес Снейп, выступив вперед и осторожно переводя взгляд со змеи на Гарри и обратно. Он держал палочку поднятой, явно готовый избавиться от змеи самостоятельно.
- Позвольте мне позаботиться об этом, Северус! – заявил Локхарт, делая шаг вперед, в сторону змеи, и направляя на нее свою волшебную палочку.
- НЕТ! – резко взревел Гарри, и преподаватель ЗОТИ едва не выронил палочку, пораженный его повелительным тоном. – Если вы бросите в нее заклинание, я могу потерять над ней контроль, и она может напасть на одного из студентов!
- Н-но мистер Поттер! Ее нужно изгнать! – произнес блондин, заикаясь.
- И я это сделаю, - нетерпеливо бросил слизеринец сквозь крепко стиснутые зубы и поднял палочку. – Я просто хотел ударить ей в спину, - продолжил он и невербально выпустил заклинание, вынудившее змею исчезнуть в облачке бесцветного дыма.
Тео заскулил от облегчения, его ноги согнулись, и внезапно он упал на колени, с трудом поднимаясь обратно из-за только что пережитого страха. Гарри прошел вперед с высоко поднятой головой, чуть задрав подбородок, со скучающим, холодным выражением на лице. Он остановился, когда дошел до Нотта, и презрительно посмотрел на мальчика.
- Это было глупо, Тео. Ты правда думал, мне есть дело, если все узнают?
Нотт приподнял голову и посмотрел на Гарри широко распахнутыми глазами, слегка приоткрыв рот. Он вздрогнул от холода, который встретил в зеленых глазах, смотревших на него свысока, но быстро вернул себе хмурый вид.
Поттер перевел взгляд в сторону и продолжил спускаться по маленьким ступеням к толпе учеников, которая тотчас расступилась перед ним. Все сохраняли молчание. Вероятно, были слишком шокированы, чтобы как-то отреагировать. Гарри подошел к Драко, закатил глаза и, сложив руки на груди, повернулся вокруг себя, вновь смотря на платформу для дуэлей вместе с остальными.
Панси Паркинсон, стоящая довольно близко к Малфою, сделала несколько шагов назад, глядя на Гарри со смешанным выражением на лице. Она оставалась непреклонна в своей стойкой неприязни к Поттеру, с тех пор как он проклял ее в Большом зале – хотя она вообще никогда не была его поклонницей раньше – но теперь в ее взгляде не сквозили ненависть или отвращение. Как и во взглядах прочих слизеринцев, а некоторые старшекурсники, относившиеся ранее к Гарри с любопытством, теперь были явно заинтригованы. В целом подопечные Снейпа выглядели лишь слегка испуганными, на их лицах не был написан страх - в отличие от учеников остальных факультетов. Хаффлпавцев, особенно. Гриффиндорцы в основном смотрели сердито или с отвращением, но это едва ли стало чем-то шокирующим или неожиданным.
Северус пронзил Гарри взглядом своих ониксовых глаз, сохраняя при этом безразличное выражение лица, прежде чем, казалось, устав от тишины, призвал внимание учеников. Он выбрал двоих пятикурсников и заставил их продемонстрировать обезоруживающее заклятье, но атмосфера в зале оставалась тяжелой, и ощущение напряжения так и не покинуло комнату.
Первое занятие дуэльного клуба наконец завершилось, и все покинули Большой зал, хотя некоторые ученики бросали короткие взгляды в сторону Гарри и шептались с друзьями.
- Поттер, Нотт! В мой кабинет. Сейчас же, - сердито прошипел Снейп, подойдя к собравшимся второкурсникам Слизерина.
- Но профессор! Гарри не сделал... – начал настаивать Драко, но, поймав острый взгляд декана, замолчал.
- Мне наплевать, - бросил мужчина и взглянул на Нотта. – В мой кабинет. Сейчас же.
Мальчик выглядел бледным словно инфери, и Поттер насмешливо улыбнулся ему. Как только Снейп стремительно пронесся вперед, Теодор повернулся к Гарри.
- Чего это ты выглядишь таким самодовольным? У тебя тоже проблемы.
- Нет, не у меня, - уверенно заявил тот.
Нотт еще сильнее нахмурился и, быстро повернувшись, зашагал прочь из комнаты, а Гарри лениво последовал за ним. Чем ближе они подходили к кабинету Снейпа в подземельях, тем сильнее росла нервозность Тео. Довольно скоро двое второкурсников добрались до кабинета, вошли и закрыли за собой дверь.
- О чем вы только думали? – гневно прошипел профессор, обращаясь к Нотту.
Тео тяжело сглотнул и отступил назад на дюйм.
- Сэр?
- Верно ли я предполагаю, что вы уже знали об уникальном таланте мистера Поттера? – презрительно произнес Снейп, глядя поверх своего внушительного носа на неуклюжего мальчика.
Нотт боролся с ответом несколько секунд, как если бы не был до конца уверен, имел ли вообще право отвечать.
- Он знал, - сказал Гарри скучающим тоном, освобождая Тео от ограничения, если оно все еще работало.
Тот пристально взглянул на него на мгновение, прежде чем повернулся назад к Снейпу и молчаливо кивнул.
- Что овладело вами, что вы совершили нечто столь необдуманное, как призыв смертельно ядовитой, злой и агрессивной змеи, в комнате, полной учеников?! Я твердо уверен, что велел вам обоим продемонстрировать обезоруживающие чары!
- Я…я…, - беспомощно запинался Нотт.
- Ему не понравилось, что я проклял Паркинсон за то, что она назвала Грейнджер грязнокровкой. Он симпатизирует Панси и пытался произвести впечатление, - протянул Гарри по-прежнему скучающим тоном.
Снейп в изумлении уставился на Поттера пару секунд, после чего перевел пристальный взгляд назад на Нотта, смотря с отвращением и разочарованием.
- Это правда, мальчик?
Тео повернулся и бросил сердитый взгляд на Гарри, который лишь поднял в ответ одну бровь, будто спрашивая, осмелится ли он отрицать озвученное.
- Я полагаю это так, сэр, - процедил Нотт, стиснув зубы. – Но он проклял Панси, и ему все сошло с рук! Никто даже не сказал ничего!
- Скорее всего, потому что все знали, как я отнесусь к случившемуся. Девочка получила по заслугам, - тихо высмеял его Снейп. – Ей следовало хорошо подумать, прежде чем использовать такие слова в своей речи, находясь в смешанной компании, и она должна быть счастлива, что о ней не доложили директору. Где произошел сей инцидент?
- В Большом зале, - ответил Гарри.
Мужчина поднял руку и сжал переносицу.
- Тогда мисс Паркинсон повезло еще больше. Я предупреждал вас всех ранее. Не обсуждать таких вещей в Большом зале. Никогда не известно, кто может подслушивать!
Нотт потемнел от злости еще сильнее и сердито взглянул теперь уже на Снейпа, но быстро струхнул, так как хмурый взгляд профессора был куда более устрашающим, и в нем читалась угроза серьезной расправы.
- Я прошу прощения, сэр, - горько проворчал Теодор, отводя глаза.
- Это теперь бесполезно, вы, глупый мальчишка! Вы поступили отвратительно и жалко по отношению к одному из соседей по комнате ради чего-то столь идиотского, как один незначительный инцидент между Поттером и Паркинсон! Вы публично раскрыли конфиденциальную информацию об одном из членов своего факультета по такой глупой причине! Как, вы думаете, это выглядит со стороны? Мы – слизеринцы! Мы представляем единый фронт, иначе остальные просто сожрут нас живьем! Нас сильно превосходят числом! Все прочие учащиеся против нас, если они увидят нашу слабость, то используют ее как преимущество!
Снейп прервался и затем перевел свой горящий взгляд на Гарри.
– Теперь вы! Я не знаю, чем вы думали, позволив столь важной информации стать известной такому огромному количеству людей, но не надейтесь, что это разоблачение пройдет без последствий!
- Я прекрасно осведомлен, как отреагируют школьные массы, сэр. Это было сознательное решение. Я легко мог избавиться от змеи, не разговаривая с ней.
Нотт в неверии вытаращился на Гарри, и досада ясно читалась в его глазах.
- О, в этом я твердо убежден, - протянул мужчина с раздражением. – Надеюсь, вы знаете, во что ввязались, Поттер. Сделанного не воротишь.
Гарри просто кивнул в ответ, признавая это.
Снейп отчитывал Нотта еще некоторое время, используя все более и более уничижительные слова с каждой минутой, а тот съеживался все сильнее и сильнее, едва не оседая на пол. Напоследок Тео было велено явиться вечером в лабораторию, чтобы помогать выдирать глаза тритонов для пополнения запасов для уроков зельеварения, после чего его отпустили.
Нотт ушел в спешке, но успел усмехнуться Гарри, не сомневаясь, что он тоже будет наказан, так как ему велели задержаться.
Как только дверь закрылась, двое магов остались в комнате в полнейшей тишине. Секунду спустя, Северус расстроено вздохнул, поднял волшебную палочку и произнес несколько заклинаний – запирающее чары и заклятье уединения в том числе – прежде чем снова обратил внимание на Гарри.
- Ты змееуст, - произнес мужчина ровным смирившимся тоном.
- Да.
- Каким образом?
- Связь, которую я делю с Волдемортом, дает мне эту способность, - прямо ответил Поттер.
- Чудесно, - протянул Снейп с сарказмом и усмешкой, твердо застывшей на губах. - Откуда твои соседи по комнате знают об этой способности?
- Мой питомец – змея.
Мужчина замер, вероятно, застигнутый врасплох.
- Твой питомец – змея, - повторил он неторопливо, как если был ошеломлен.
Гарри лишь осклабился и пожал плечами.
- Да. Его зовут Ёрми. Я приобрел его до первого года обучения. Я показал его остальным уже после подписания договора о неразглашении, разумеется. Честно говоря, одна из вещей, которых я с нетерпением жду теперь, когда все открылось, это то, что мне больше не придется его прятать.
- Ёрми, - повторил профессор потрясенно. – У тебя есть змей по имени Ёрми.
- Это сокращение от Ёрмунганд, - просто объяснил мальчик, едва сдерживая ухмылку, которая просилась наружу.
Снейп медленно поднял руку и сжал переносицу.
- Ты назвал своего питомца именем Норвежского Змия Мидгарда, который поглотит Мир после конца света, - ровно произнес он.
- Ага.
- Очень оригинально, - протянул мужчина с раздражением, опуская руку и пристально глядя на Гарри, который таки не смог не ухмыльнуться. – Ты хоть представляешь, как Дамблдор отреагирует на это?
- Нет, вообще-то не представляю. Но мне было бы интересно услышать об этом как-нибудь, если ты захочешь поделиться.
Губы Снейпа скривились от отвращения.
- Насколько большой, кстати, этот твой змей?
- Ох, вообще-то он довольно маленький. Сейчас, по крайней мере. При определенных условиях, он может стать больше.
- Насколько «маленький» и насколько «больше»? – нетерпеливо бросил Снейп.
- Ну, в данный момент он чуть тоньше обыкновенного маггловского карандаша и где-то около фута длиной. Если с него я сниму уменьшающие чары, он вырастет до тринадцати футов в длину и трех с половиной дюймов в толщину.
- Тринадцать футов, - пробормотал Северус в тихом ужасе и, упав в свое кресло, прикрыл рукой верхнюю часть лица. – И ты держишь его в школе, полной детей?
- Он очень верный и совсем не агрессивный. Плюс, он не может увеличиться самостоятельно – только я могу его расколдовать.
- Любой, кто узнает, что он был уменьшен, сможет его расколдовать! – гневно выкрикнул Снейп. – Любой, кто даже подумает о том, что он был уменьшен, сможет его расколдовать!
- Неправда, - запротестовал Гарри. – Заклинание, которое я использовал, чтобы уменьшить его, произносилось на парселтанге. Противопоставить ему можно лишь другое заклинание, тоже произнесенное на парселтанге. Единственные люди, кто может снять чары, это я и Волдеморт.
Рука мужчины соскользнула, и он изумленно взглянул на мальчика на короткое мгновение, после чего успокоился, смирившийся и раздосадованный.
- Ладно.
- Он на самом деле весьма милый и на удивление хороший собеседник для змеи. Большинство из них довольно неразговорчивы и желают знать лишь о том, когда следующий прием пищи, и будет ли тепло. Чем змеи больше, тем сильнее волшебство наполняет их, тем лучше их интеллект, так что это логично, я полагаю.
- Я не уверен, что хочу даже спрашивать, где ты его взял, - вздохнул Снейп, признавая поражение.
- Он был у меня с четырех лет, - сказал Гарри, пожав плечами. – И только в этой жизни. Я никогда раньше не позволял себе в детстве заводить в качестве питомца змею, хотя у меня были некоторые особи в поздние годы в нескольких жизнях. Тем не менее, у меня не было никого, даже близко похожего на Ёрми, в прошлом. Я всегда останавливался на менее устрашающих немагических змеях, в отличие от больших, экзотических, волшебных пород, от которых люди обычно шарахаются.
- Нормальный волшебник будет «шарахаться» от любой змеи, - протянул мужчина.
Поттер фыркнул.
- Эмм, ну да. Точно. Но, честно говоря, меня не волнует, если люди начнут шептаться обо мне и считать Темным волшебником.
- А должно волновать! – яростно прошипел Северус. – Дамблдор будет…
- Дамблдор уже был обеспокоен, и люди уже шептались обо мне, - констатировал факт Гарри. – Это подтвердит их опасения в некоторой степени, но мне что за дело? И Дамблдору уже известен фактор, дающий мне способность говорить на парселтанге и, скорее всего, он не будет удивлен. Чему он будет удивлен, так это тому, что я явно знал об этом таланте и пользовался им, предпочитая скрывать до сегодняшнего дня. Вот это заставит Альбуса понервничать, но да будет так.
- Да будет так, - медленно произнес Снейп с сарказмом и усмешкой. – Для кого-то столь старого, ты кажешься необыкновенно опрометчивым в отношении возможных последствий своих поступков.
- Нет, мне просто теперь наплевать, - произнес Гарри со вздохом. – Последствия значат для меня все меньше и меньше с каждой прошедшей жизнью. Какое они имеют значение, если после моей смерти, мне придется делать все снова?
- Я начинаю понимать это, - фыркнул профессор. – Что ты собираешь теперь делать?
- Продолжать, как и до этого, - пожал плечами Поттер.
- И ты думаешь, это сработает?
- Думаю, да.